Приезжай, матери плохо
— Валентина Георгиевна, вас к телефону, — коллега выглянула в коридор и махнула Вале, собиравшейся на обед и уже стоящей у выхода.
— Не успела отойти, уже звонят, — подумала Валя, — спросите кто?
— Говорят из Ясного.
Валя почувствовала, как замерло сердце.
«На рабочий, из Ясного. Мама… мамочка, хоть бы ничего страшного». — Валя ускорила шаг, она почти бежала.
— Да, — женщина взяла трубку, — говорите, алло.
— А-а, Валя?
— Да-да, Гоцева Валентина.
— Это баба Нюра. Из Ясного.
— Слушаю, баб Нюра, что-то случилось? — Валя вспомнила сухонькую старушку из дома на соседней улице.
— Люду сегодня видела. Еле ходит. Давление, к врачу не идёт, мол, пройдёт. А как же в её возрасте пройдёт, надо лечиться. Ты приезжай, Валя, матери плохо.
— Спасибо, баб Нюра, я поняла, приеду, — Валя положила трубку и села в кресло.
— Что? Случилось что? — спросила коллега.
— Мать плохо себя чувствует и в больницу не идёт. Надо будет съездить на выходных. Так, Надежда Петровна, я в субботу на дополнительную работу не выйду.
— Да, Валентина, Георгиевна, конечно.
Валя задумалась: «Теперь Пете нужно сказать, что все мероприятия на воскресенье отменяются. Недоволен будет. На прошлых выходных с внуками сидела, на этих — к матери».
Валя загрустила. Подошла к окну и открыла его.
Весна разворачивала листья на деревьях, гоняла по небу стада облаков и пускала поиграть ветер у самой земли. Всё просыпалось, начинало дышать.
Валя тоже хотела дышать. Но всё в её жизни крутилось на одном месте, застаивалось и не обновлялось.
С Петей, а точнее, Петром Валентиновичем, Валя познакомилась на остановке. Оказывается двадцать лет вместе на одном автобусе на работу ездили. Только Валя выходила раньше на две остановки, а Пётр ехал дальше к себе на завод.
С мужем Валя давно развелась, дети выросли. У сына своя семья, дети, давно живёт отдельно. Дочь в институте учится в другом городе. Вот и получается, что вроде как одна Валентина живёт и вольна делать, что хочет, но нет.
Дети восприняли Петра Валентиновича негативно. Вера ошибочно полагала, то дети будут рады за мать, и, не предупредив, устроила совместный обед. Пригласила сына, и дочь как раз приехала на неделю погостить. Но как только дверь за Петром закрылась, между родственниками состоялся неприятный разговор на кухне. Столько выслушала от детей Валя в первый раз. Оба злые, доказывают стоят, перебивают друг друга.
— Неужели я не заслужила быть счастливой, Марина, Слава?
— Он не пара.
— А кто пара? — разводила руками мать.
— Здесь жить не дадим, встречайтесь на нейтральной территории, — скандировали дети.
— Я тебе внуков привожу, а тут мужик чужой, — добавил сын.
Валя сдалась. Между внуками и Петром выбирать не приходилось. Петя — это Петя, а тут свои кровиночки. Да и назвать встречи с Петром Валентиновичем любовью у Вали язык не поворачивался. Так, совместное времяпрепровождение. Удобное и ему, одинокому вдовцу, и ей, свободной женщине.
Пятница, сменившая тревожный четверг, тянулась как резинка на рогатке, готовая в любой момент соскочить и отправить Валю к матери.
Автобус, потом электричку и снова автобус Валя помнила плохо. Скорее в Ясное, быстрее бы, быстрее.
Когда мать постарела Валя и не заметила, родители никогда не жаловалась на здоровье, да и Валя особо не интересовалась. Приезжала в гости, помогала, чем могла. Уезжала с полными сумками гостинцев, обязательно всё своё, с личного подворья и огорода. Отца не стало внезапно, и мать продолжила тянуть хозяйство одна, а годы шли и не добавляли сил и здоровья, дочь не придавала значения морщинам и постаревшим рукам матери. Просто радовалась, что она есть.
И вдруг, давление. Низкое или высокое. Валя даже не спросила у соседки. А ведь могла проконсультироваться у знакомой и привезти лекарство. Сглупила. Утонула в своих переживаниях. Даже Пете забыла сказать, что уехала на выходные. Валя махнула рукой, переживёт.
В доме было тихо.
— Мам, — позвала Валя и вошла в дом.
Тишина.
— Ма-а-ам, — почти не шевеля губами, произнесла Валя, когда вошла в комнату. Мать лежала на кровати, отвернувшись к стене.
Валя неожиданно для себя вспомнила детство. Вспомнила, как с родителями ходила по ягоды.
Залюбовалась тогда Валюша зелёным ковром с яркими крапинками клубники. Солнце за тучи — ягод, словно с ведра рассыпано кругом по поляне. Пальцы устали обрывать. Валя голову подняла, а родителей не видно. Отец за дровами сразу в лес ушёл. А мать рядом была. Была, была и нет. Перехватило дыхание у Вали и подкатило куда-то к горлу что-то тяжёлое. Валя ведро бросила и руки к груди прижала.
А за спиной мать зовёт:
— Валя, Валя, иди сюда, здесь ягод больше.
Сейчас тот же ком, также к горлу, но не стоит, скатил вниз, глубоко.
— Валя, — позвала мать, повернувшись к дочери.
— Мам, привет, спишь?
— Напугала, тихо вошла так, — мать села на кровать. Волосы седые, растрепались из-под платка, лицо в жар бросило.
— Плохо тебе? Я звоню, звоню вчера, ты на телефон не отвечаешь, зачем мобильник, если не пользуешься?
— Так это ты эту игрушку привезла. Вон, в серванте так и лежит.
Валя открыла дверцу.
— Разряжен, мам, телефон. Нужно заряжать постоянно. И носить с собой. Годы же уже.
— Что годы?
— Не молодые.
— Не молодые, правда. Но ничего, живая же ещё.
— Живая… а мне что думать, когда ты на телефон не отвечаешь, вот и приехала. Сейчас нужно за здоровьем как никогда следить. Врачам показываться. Ты вот давно была у врача?
— А что к нему ходить, место в очереди занимать. Посудачить я и на завалинке могу. Соседки соберутся в поликлинике и трындят, трындят. А мне некогда, работы много.
— К врачам ходят не только, когда болит, но и для профилактики. Диспансеризацию проходят, чтобы не пропустить болезнь.
— Ой, этой ерундой пусть молодые занимаются. Мне вон, рассаду высаживать надо, — и мать показала на обеденный стол у окна, весь заставленный стаканчиками и большими коробками с переросшей зелёной шапкой.
— Я на выходные приехала, помогу.
— Э-э-э-э, помогу. С тобой каши не сваришь. Тут мужик нужен. Мне Олег Гаврилов в воскресенье обещал теплицу подправить и накрыть. Материал купить только нужно. Был бы у тебя муж…, — мать махнула рукой и попыталась встать, — что-то сегодня плохо себя чувствую.
— Сегодня? Что-то мне подсказывает, что это уже не в первый раз. Так, мам? Где тонометр, я тебе купила.
— Где положила, там и лежит, я с него пыль стираю иногда.
— Ма-ма!
— Что?
Валя достала аппарат и вынула из защитного чехла.
— Давай руку.
— Чего он так рычит?
— Тише, качает, сейчас измерит, даже ничего самой качать не надо.
— Больно делает, твоя пищалка.
— Тише. Ого. 149 на 93. Такое высокое и это ты сидишь просто.
— Чего ого. Цифры и всё тут. А может он врёт. Сдавил руку, что тиски, тут и давление подскочит.
— Понятно. К врачу не пойдёшь?
— Не-е-ет, мне не надо.
— Тогда я вызову на дом. Или скорую.
— Ха, рассмешила. У нас умирать будешь, скорая не приедет. Или через сутки. Одна машина на три района.
— Так, мам, ты ложись, сейчас подушку подниму. На выходных я за тобой посмотрю, а в понедельник.
— А в понедельник ты уедешь, и я смогу всё сама переделать, что ты начала.
— Ма-ма!
— Что мама, вот был бы муж у тебя, он бы хоть помог, от тебя какая помощь.
— Ну, есть у меня …
— Что? — мать от удивления даже от подушки оторвалась и села на кровать.
— Кто. Ну, ухажёр что ли.
— А ты не говорила.
— Не говорила. С детьми познакомила, а они мне такое устроили, — вспоминать не хочется. Не приняли, в общем. Поэтому я тебе и не говорила.
— Побоялась, значит.
Валя кивнула.
— Ладно. Не хочешь, не говори, и показывать не обязательно, это же твоя жизнь, в конце концов, что я пристаю.
— А хочешь, мы приедем вместе на следующих выходных?
— Приезжайте, выгонять не буду. Хочу, чтобы у тебя и женское счастье было в жизни, не только работа и дети.
— Ну и договорились. Приедем на следующей неделе, — обрадовалась дочь.
— Просыпайся, городская, — мать открыла ставни со двора и поставила на подоконник стакан молока.
Валя отодвинула штору и выглянула, потягиваясь:
— Так хорошо спала, прямо как младенец.
— Чужой мужик во дворе, а она в ночнушке красуется, позорище, — закачала головой мать.
Валя отпрянула назад, но любопытство своё обуздать не смогла и, прикрывшись шторой, высунулась обратно рассматривать двор.
— Я же говорила, Олег придёт теплицу править, — предваряя вопрос дочери, сказала мать.
Валя не знала Олега, до этого момента они не пересекалась. Он приехал в Ясное лет десять назад. Обосновался, построил дом, завёл крепкое хозяйство. Его жена не разделила огородно-скотоводческого рвения мужа и переезжать из городской квартиры отказалась. Так и остался Олег жить в Ясном один. В помощи никому не отказывал, раз обращаются, значит важно, старики только по делу просят.
— Ого, я думал внучка гостит, а у вас девица на выданье.
— Льстите, Олег, доброе утро, — не сдержалась Валя.
— Дочь это моя, Валентина, — вмешалась в разговор старушка, — не мешай работать, скоро уже обед, вставай.
Валя нырнула обратно в дом и посмотрела на настенные часы. Без десяти минут одиннадцать.
— Ого, — только и сказала Валя.
Мать зашла в дом, пока дочь завтракала.
— Валь, у тебя 1000 одной купюрой есть?
— Есть, мам, — дожёвывая бутерброд, откликнулась дочь.
— Дай, я тебе сотками разменяю.
— Зачем тебе 1000?
— Олегу за работу.
— Ого. Много, мам, надо купить беленькой и рассчитываться.
— Чего? Никогда такой расчёт не вела и не буду. 1000 — это мало за такую работу, нанимать тыщ пять возьмут и сделают абы как, а Олег и от этих денег отказывается.
— Давай я отдам, — дочь обулась и вышла во двор.
— Держаться будет? — Валя с силой стала шатать одну из перекладин на обновлённой теплице.
— Пока будет, — рассмеялся Олег, — а так заменить бы надо на постоянную, такую, чтобы каждый год не накрывать, да и дешевле выйдет.
— Из поликарбоната?
— Хотя бы.
— Мы подумаем, — ответила Валя и протянула тысячу.
— Что это?
— За работу.
— Не-е-е, я со стариков денег не беру, — вытирая руки, ответил Олег.
— Материал же покупали?
— Покупал.
— Ну вот, давайте, за материал рассчитаюсь.
— Тогда 3 800, — рассмеялся Олег.
— Вот вы жук, — Валя немного дёрнулась и, спрятав купюру, отправилась в дом.
— Не обижайтесь, я рулон для себя брал, что осталось, старикам вот помогаю, мне оптом дёшево вышло.
Валя обернулась, пытаясь подобрать обидное слово.
— Вы лучше помогите высадить матери всё это добро, — и Олег показал на стоящую у теплицы рассаду.
— Разберёмся.
— Чего, не берёт, — мать вышла на крыльцо.
— 3800 запросил.
— 3800?!
— Да, и это только за материал.
Мать рассмеялась.
— Спасибо, Олег, помог, не отказал!
Олег махнул на прощанье и ушёл.
— 3800, — продолжала смеяться мать.
— Что? — не выдержала дочь.
— Да байка это уже про 3800. Мужик пришёл к нему за покупками, яйца взять хотел, которые на укрывном материале стояли, и спросил «почём». А Олег подумал, что сосед интересуется ценой материала, ну, и ответил. 3800. Так и ходит теперь эта байка по Ясному.
Вале не было смешно. Ей вдруг стало стыдно. Чужой, совершенно чужой человек приходит к её матери и помогает, ещё и бесплатно. А там, в городе, живёт её сын, внук как-никак.
На обратном пути домой Валя долго смотрела в окно. Мелькали дома, поля. Дорога навевала грусть, уезжать от матери не хотелось.
«Вот так и жизнь промелькнёт — не заметишь, уже сама бабушка. Баба Валя».
— Сынок, — звонила Валентина Славке, — у бабушки накопилось много мужской работы по дому, надо помочь.
— Мам, — перебил Славка, — у меня две работы, две-е-е-е. Ипотека, я в свой единственный выходной хочу отдохнуть.
— А бабушка?
— Что бабушка?
— Кто ей поможет?
— Вот пусть твой Петя и поможет.
«Петя», — вспомнила Валя и попрощалась с сыном.
— Привет.
Мужчина на том конце провода молчал.
— Я забыла тебя предупредить, маме плохо было, и я сорвалась рано утром в субботу.
— Жива? — спросил обиженный голос.
— Да! Давление поднимается часто, а к врачу не хочет идти.
— Моя тоже всё руками отмахивалась, а сердце прихватывало. Теперь нет у меня матери. Береги свою.
— Да, я хотела спросить, может, съездишь со мной на следующих выходных к матери в Ясное?
— Если хочешь, то поеду.
— Хочу, — ответила Валя и почувствовала, что груз, тяготивший её всю дорогу обратно, медленно спадает. — Тогда до выходных, — решив закончить разговор, добавила Валя.
— Пока, — также обиженно ответил Петя.
— Неудачно сели, солнечная сторона, — жаловался Вале Пётр на лучи яркого весеннего солнца, нагревающего через окно автобуса весь салон.
— А-а? — Валя, погружённая в свои раздумья, не услышала, что сказал мужчина.
— Жарко, говорю.
— Сними свитер, зачем ты его вообще надел?
— Вечером холодно будет на завалинке сидеть, на звёзды смотреть, — мечтательно начал водить одной рукой Петя, второй приобняв собеседницу.
— Я в прошлые выходные без ног упала ещё до звёзд и встала почти в обед.
— Слушай, а блинчики или оладушки утром будут?
— Не знаю. Хочешь, испеку?
— Хочу, я вообще, проголодался.
Валя пожала плечами. Она никогда в дороге не ела. А Петя перекусил и между первым автобусом и электричкой и между электричкой и вторым автобусом.
— Скоро доедем, — Валя отвернулась к окну, всё ещё погружённая в свои раздумья. На неделе она сходила к своей подруге, работающей терапевтом, и проконсультировалась по поводу маминого высокого давления, показав таблицу замеров за два дня. Сейчас маму нужно было уговорить начать пить таблетки, чтобы нормализовать давление и проследить реакцию на препарат за эти два дня.
— Пойдём на выход, наша остановка.
— Вот это глухо-ма-нь, — высказался Петя, как только автобус отъехал от остановки, — но воздух!!! Отдыхать не сходя с этого места хочется!
Валя
— Это Ясное, — рассмеялась Валя, доставая панамку из рюкзака.
— Да дело ясное, что это Ясное.
— Пойдём, — позвала Валя.
— Ещё и идти?
— Да, ещё километра два до дома. Или уже не рад, что поехал со мной?
— Нет, что ты! Рад! — ответил Петя и зашагал за женщиной. — Воды нет у тебя? — тут же спросил он и остановился.
— На, — протянула она ему бутылочку с водой и поправила рюкзак.
Петя посмотрел на её рюкзак и вздохнул. Вернув бутылочку с водой, он сунул руки в карманы и зашагал. Петя шёл налегке, он с собой не взял ничего, даже сменного белья.
Мать приняла радушно, всё же надеялась, что приедет дочь не одна. Так и вышло. Стол накрыла хороший, пирогов разных напекла.
За столом смотрела, как Пётр ест. Мать считала, что человек во время еды весь как на ладони, настоящий. Когда ешь, трудно себя скрыть.
Петя ел жадно, выбирая лучшие куски, старался не просто поесть, а насытиться до отвала. Редкие, седеющие волосы на его голове нервно подпрыгивали и всё время отвлекали мать, мешая сосредоточиться на лице мужчины.
Петя был обычным. Не было чего-то цепляющего ни в плотном телосложении, ни в чертах лица. Обычный. Средний рост, средний размер ноги, глаза серые, нос обычный, даже уши не торчали. Матери показалось странным, что дочь встречается с таким человеком. Первый муж Вали был красивым внешне и интересным собеседником. Работать не любил, но всегда исполнял, что было нужно. Он любил путешествовать. Так и уехал покорять новые места с очередной экспедицией.
Петя молчал за столом. После обеда также молча встал, погладил живот и вышел во двор.
— Да-а-а-а, — протянула мать, — понимаю внуков.
— Что? — тут же спросила дочь.
— Ни рыба ни мясо. Вроде, выглядит как мужчина. Не знаю, Валя, не знаю. Надо в деле его посмотреть, может, ошибаюсь. Там Олег в конце огорода на сарайке крышу перекрывает, надо его покормить будет, — мать открыла кухонный шкаф и показала на тарелки с пирогами, прикрытыми полотенцами и оставленные для работника. Накрой на стол, сейчас позову.
Валя вышла во двор. Петя сидел тут же на скамейке, выпуская послеобеденный дым, наблюдая, как с конца огорода к дому направлялись мать с Олегом.
— У матери много дел по дому, вот соседа попросила помочь крышу перекрыть. Инструменты у нас там, помог бы, — Валя показала на дверь за крыльцом. — Петь, ты слышишь? — Валя уже открыла дверь домой, как Петя, затягиваясь в очередной раз, ответил:
— Ага.
У скамейки Олег остановился и подал руку.
— Олег.
Петя нехотя пожал её, а потом вытер свою руку об брюки.
— Пётр.
— Я издалека уж подумал, что внук к Людмиле Ивановне приехал, а ближе подошёл, вижу, нет, возраст не тот.
— Я с Валей приехал.
— А ты кем будешь Вале? Муж? — прямо спросил Олег.
— Да вроде как муж, — пожал плечами Петя.
— Вроде как. Понятно, — повторил Олег. — А что сидишь?
— Отдыхаю вот.
— Понятно. Ну, отдыхай, — Олег ударил ладошкой о ладошку, стряхнув пыль с рук, и подошёл к умывальнику у крыльца.
Мылся долго, тщательно, рассматривая гостя, всё ещё в надежде, что тот продолжит разговор. Но Петя молчал. Одна сигарета сменила другую.
Мать тем временем вошла в дом и прикрыла дверь.
— Вот Олег — настоящий мужчина. Всё может, ни в чём не отказывает, за любую работу берётся, ничего не стыдиться. А твой как на курорт приехал.
— Мам, ну зачем ты сравниваешь?
— А всё познаётся в сравнении, дочь.
— Мам, но мне мужчина сделай, принеси, что сломалось не нужен. Я же с ним встречаюсь не для того, чтобы он мне гвозди в стены забивал и краны чинил.
— Валя, дело то, конечно, твоё, но по мне мужчина должен уметь и кран починить, и гвоздь забить.
— Мам.
— Пирогами с капустой пахнет, Людмила Ивановна? — перебил разговор вошедший в дом мужчина.
— И с капустой, и с ливером. Олег, давай к столу.
Мать поставила табуретку напротив Олег и тоже села.
— Что это я один?
— Они пообедали уже, а я с тобой чай попью.
Мать внимательно посмотрела на мужчину напротив. Спокойный. Кусками не давится. Ест так же, как и работает. Красиво! Не торопится, но и не сидит за едой, мух не ловит. Всё по делу — каждая минута на счету.
Мать опустила глаза в кружку с чаем, ей стало неловко от того, что она сравнила двух мужчин. Олег тоже красавцем не слыл. Но на него было приятно смотреть. Лицо и руки уже загорели на весеннем солнце, оставив лучики морщинок на круглом лице. Мужчина, не боящийся работы, такой во всех делах. Глаза добрые, открытые и довольные.
— Хорошо поработал, — резюмировал Олег. — Теперь на следующей неделе зайду. Спасибо за обед, вкусно очень было.
— Приходи, Олег, приходи. Пирогов домой заверну, — мать взяла пакет и принялась складывать пирожки.
— До свидания, Валя, — попрощался он и вышел.
— Ничего в нём нет, — пожала плечами дочь.
— Душа в нём есть. Настоящий он.
— Валя, садись, а этот чистюля пусть пешком идёт, — сказал Олег и протянул ей руку.
Петя скривился, но за Валей в кабину грузовика полез.
К вечеру зарядил дождь. Он то почти прекращался, то вновь набирал силу. Земля хватала крупные и мелкие капли без разбора. Давно не было дождя, он уже нужен был как воздух.
Дождь
Валя посматривала на часы, потом на мать.
— Пойдём мы, иначе опоздаем. Два рейса ещё осталось и не уедем.
— Утром езжайте, — предложила мать.
— Нет, мам, дождевики возьмём и нормально.
Петя с грустью посмотрел в окно. Из тёплого дома в сырость ему идти не хотелось, тем более пешком. Он вышел на крыльцо помять сигарету.
— Спасибо, что приехала. И за этого спасибо, что показала. Хоть душа у меня за тебя и болит, но жизнь твоя, я не вмешиваюсь.
— Мам.
— Твоя жизнь, живи, как хочешь.
— Я, может, совета хотела, так сказать, взгляда со стороны.
— А зачем тебе мой взгляд со стороны? Ты ему с собой вчера постелила, у меня не спрашивала. А сейчас совет нужен? Тому, кто любит не до спросу…, — мать замолчала и обняла дочь, — идите, опоздаете, — перекрестила она Валю в дорогу.
Вале было странно слышать от матери все эти разговоры, хотелось другой оценки. Мама прекрасно знала, что дочь сама подняла на ноги двух детей, никогда ни у кого не просила помощи и выкручивалась из всего сама. Сама! Поэтому сейчас и встречается с Петей, где-то в глубине души понимая, что Петя не для серьёзных отношений, просто, чтобы приятно проводить время.
***
У ближайшего поворота путники остановились пропустить грузовик, поворачивающий на единственную дорогу до остановки.
— Давай тормознём? — попросила Валя.
Петя пожал плечами.
— Он с навозом, провоняем.
— Зато сухие, — Валя повернулась к дороге, чтобы взмахнуть рукой. Но грузовик уже остановился.
— На остановку? — спросил Олег, открыв дверь.
— Приве-е-ет. Ага, довези, пожалуйста, — обрадовалась Валя.
— Мы пешком. Вы же навоз куда-то везёте, спешите, — одёрнул её Петя.
— Мне по пути, в кабине чисто, — ответил Олег.
— Валя, садись. А чистюля пусть мокнет.
Валя села ближе к Олегу и прижала к себе рюкзак со смотанным дождевиком. Сейчас Валентине стало всё равно, что думает об Олеге Петя. Главное, что сухо. Два километра до остановки под дождём ей идти не хотелось. Петя весь скривился и нехотя полез за Валей.
— Всё хотел спросить, чего же вы не на машине? Быстрее. Часа четыре туда и столько обратно без пробок.
У Пети нет машины.
— Была, — резко перебил Петя её, — продал. Носятся как угорелые, подрезают, обгоняют. Не комфортно ездить, а я люблю от езды получать удовольствие. И только иномарки за автомобили считаю.
— Понятно, — ответил Олег. — А у нас вот хорошо. Машин двадцать на всё Ясное если наберётся и то хорошо. Иномарка, правда, только у меня и то старенькая — 2019 года. А ездить я на грузовике люблю. На грузовике по такой дороге если только трактаришка какой обгонит или парнишки на мотоцикле.
Валя прыснула про себя и прикрыла рот рукой. Не то, чтобы Олег пошутил, но уколол Петю — это однозначно.
На остановке Валя улыбнулась Олегу и помахала на прощанье.
— Чего размахалась? — пробухтел Петя.
— Человек подвёз, а ты.
— Что я? Тебе надо было на выходные в Ясное.
— А тебе? Ты с мамой моей познакомился. Я вот что думаю. Петь, а может не поедем на юг в июле, а к маме в Ясное на весь отпуск?
— Чего? Мне кое-как на тебя вторую путёвку выдали.
— Но я её оплачиваю, и в полном объёме. А за тебя половину завод платит.
— Не хочешь, не надо. А мне отдохнуть нужно. Устал за год.
— Понятно, — ответила Валя и вдруг поймала себя на мысли, что ответила с интонацией Олега. Улыбнулась.
***
Сын звонил поздно вечером.
— Разбудил?
— Нет, сынок, я кино смотрела.
— Как съездили?
— Хорошо, — грустно ответила мать.
— Когда в следующий раз поедешь?
— Не знаю. На этой неделе много работы, в субботу работаю, получается, через неделю.
— Тогда мы с Ксюшей рванём в пятницу в Ясное. С её родителями договорились, они внуков на выходные заберут.
— Правда? А твоя работа?
— Договорился уже. Так что, если надумаешь — звони.
— Хорошо. Спасибо тебе, бабушка рада будет.
Неделя пролетела слишком быстро. Валя так была погружена в работу, что приходила домой очень уставшая, поздно. Поэтому дни менялись сами по себе, превратившись в день сурка. Всё прекратилось только в воскресенье.
Поздно вечером позвонил Славка.
— Дома? Заеду.
И больше не слова. Взволнованный. Валя не успела даже рот открыть, чтобы спросить. А вдруг что-то плохое.
Славка влетел в квартиру с пакетами.
— Редиска, лук, укропа ещё нет. Тут пирожки и блины.
— Ой-ой-ой. Вы там чего бабулю угрохать хотели?! Столько всего вам наготовила.
— Почему? Бабуля отдыхала. Ксюша на себя готовку взяла, окна помыла. Машинку подключил, теперь бабуля стирать на автомате будет. И с Олегом сарайку подправили всю. Вместе быстрее и веселее оказалось. Договорились недельки через две-три забор заменить, а то этот совсем развалился. Я за материал как получу счёт, сразу оплачу, к моему приезду должны привести.
Мать с интересом слушала сына. Такой взрослый уже, самостоятельный. Здраво рассуждает, а казалось, только-только в детский сад пошёл.
— Кстати, этот Олег — мировой мужик оказался. Я подумал, что он наёмный. А он так помогает. Знаешь, я таких людей в последнее время вообще не встречал. Всё деньги, деньги. Ни шагу без оплаты. И про политику Олег шарит и опыта житейского как энциклопедия. Про Петьку твоего спрашивал, про тебя.
Мать оживилась.
— C чего это вдруг?
— Ну, не знаю. Я и ответил, что если что, то сын за ухажёра не в ответе. Как есть, так и сказал. Ну, не нравится мне твой Петя, не нравится. Разве не может такого быть?
— Может, — грустно сказала мать.
— Ладно, я домой, отдохнуть надо, устал.
— Да, идти, поздно уже. Внукам и Ксюше привет.
Сын ушёл.
Лёжа в кровати, Валя ещё очень долго думала. Мысли путались и сбивались. Думала обо всём и ни о чём. О своей жизни думала. А потом вдруг:
«Все вокруг с этим Олегом носятся… А он ничего такой».
— Олег? — с нескрываемым удивлением обратилась Валя к мужчине, склонившимся над бумагами, узнав в нём соседа матери. Слишком неожиданным стало место встречи, да и внешний вид мужчины настолько её поразил, что Валя не поверила своим глазам. Первая мысль была — обозналась.
Одет он был в классический синий костюм, так удачно оттеняющий серые глаза и русые волосы. Светлая рубашка в чуть заметную голубую полоску, галстук. Олег был гладко выбрит и подстрижен.
— Если бы увидела тебя на улице, а не в налоговой, то подумала, что ты на свадьбу собрался.
Олег рассмеялся.
— Привет, Валюша. Хотелось бы, но пока не до этого. Вот приехал решить кое-какие дела и в налоговую заглянул, но разобраться в этих бумагах просто невозможно! — он схватил со стола кипу бумаг и потряс перед Валентиной.
— А хочешь, я посмотрю, если не срочно?
— Конечно, если ты что-то в этом понимаешь, то я буду только рад.
— Понимаю, — смущенно ответила Валя. — Я сейчас на работу забегу и буду свободна, рабочий день почти закончился, — посмотрев на часы, добавила она.
— Отлично, мне как раз ещё в одно место нужно и я … к тебе? — робко спросил он.
— Да, так удобнее будет. Адрес запиши и телефон.
Валя не заметила, как дрожит рука у Олега, пока он записывал улицу и дом, не обратила внимания. А он не мог унять дрожь, слишком близко стояла женщина. Женщина, для которой он был готов свернуть горы.
По дороге к Вале Олег заехал в ближайший супермаркет. Купил вино, конфеты и, увидев рядом отдел с цветам, зашёл в него. Олег сначала выбрал самый дорогой огромный букет, но потом подумал, что это будет выглядеть вульгарно и подошёл к горшечным цветам. Орхидеями был заставлен целый стеллаж, а в самом низу стояли горшочки с хризантемами. Среднего размера горшки с кустиками белой, жёлтой и сиреневой хризантемы не заставили долго ждать. Олег выбрал самый красивый и рассчитался.
— Ой, — Валя стояла в дверях и не знала, что взять в руки в первую очередь.
— Зачем? — спрашивала она, принимая по очереди подарки.
— В гости с пустыми руками не хожу. А цветы на сдачу дали, — добавил Олег, но Валя только улыбнулась в ответ.
На горшке красовалась наклейка магазина, и Валя прекрасно знала, где он расположен.
— Ужинать будешь?
— Не откажусь, — Олег занёс пакет на кухню и отправился мыть руки.
— Кран не крути силь-но-но. Ай! — было уже поздно.
— Инструменты есть? — кричал из ванной комнаты Олег.
— Кран даже есть, поменять никак не могу вызвать мастера, извини, давай я просто воду перекрою.
— Воду я уже перекрыл, держи пиджак, рубашку тоже замочил. Что? Менять буду. Неси кран.
Валя чувствовала, как краснеет. Вспомнила Петю в его майке и тут же забыла про кран.
— Валя, а где кран?
— Сейчас.
Звонок в дверь застал Валентину врасплох. Она стояла с пиджаком и рубашкой Олега в коридоре, уже готовая идти за краном.
— Сейчас дверь открою, а то звонить будут, соседка, наверное.
Но за дверью стояла не соседка. Валя открыла дверь.
— Петя?
Второй раз за день Валентина была очень удивлена. И этой встрече тоже.
— Занята?
— Немного. Но проходи.
Петя, уткнувшись в начищенные мужские туфли, снял свои стоптанные и пошевелил пальцами на ногах, словно проверяя, нет ли дырок на носках.
— У меня Олег в гостях, будешь ужинать?
Петя так и остановился у ванной комнаты. Олег выглянул, поздоровался. Теперь, заметив, что в руках у Вали пиджак и рубашку, Петя побледнел.
— Олег кран меняет, — предупреждая немой вопрос, сказала Валя.
В первый раз Валя видела Петю таким недовольным. Петя остался. Долго ел, просил добавки, когда Валя и Олег ушли в комнату разбираться с бумагами, Петя подошёл к пиджаку, висящему на стуле, и с силой сжал рукав. Заломы остались. Довольный Петя ещё долго пил чай с конфетами, а после, заскучав, ушёл.
В полночь Петя позвонил. Без контрольного звонка он не мог уснуть.
— Ушёл?
— Доброй ночи, Петя, ты меня разбудил.
— Я спросил, ушёл?
— Ушёл? — ответила Валя.
— В субботу поедем в Ясное.
— Хорошо, — ответила Валя.
Петя повесил трубку.
Валя теперь долго не могла заснуть. Слишком насыщенным оказался день.
— Поехали скорее, что ты так долго собираешься? — торопил Петя.
— А с чего это ты так торопишься? — Валя была удивлена такому рвению.
— Отдохнуть хочется. Воздух там замечательный.
— А как же море?
— Что море? — непонимающе смотрел Петя.
Валя, обрадовавшись, замолчала.
«Значит, меня выбрал, а не море».
Она села на банкетку в коридоре, прижалась к Пете и положила голову на плечо.
— Автобус уедет, идём, давай рюкзак, — мужчина вскочил на ноги и открыл входную дверь.
В электричке ехали почти всю дорогу молча. Валя смотрела в окно. Кажется, уже стала запоминать мелькающие дома, поля. Предугадывать появляющиеся столбы и знаки. Словно ясновидящая или предсказательница.
«Вот так бы в жизни. Раз! И заранее знать, что будет».
Петя, казалось, дремал или думал о чём-то, смотря в пол. Он сидел, скрестив руки на груди и сдвинув вперёд кепку. Валя не мешала. Она вообще, старалась не мешать людям. У каждого же своя жизнь.
«На следующей неделе начинается отпуск. Начальник подписал заявление. Петя тоже всё согласовал. Я так рада!», — думала Валя и улыбалась сама себе. Уже очень давно она не отдыхала, не ходила в отпуск. Либо брала отпускные деньгами или выходила по производственной необходимости. А тут отпуск, так всё удачно сложилось.
Мать была рада приезду дочери. Даже приехавший с Валей Петя не омрачил радости. Мама стала намеренно хитрить — жаловалась на здоровье, чтобы видеть дочь и внука чаще. Но принимала гостей всегда радушно и хлебосольно. И в этот раз тоже.
После обеда все вышли во двор. Валя наметила план работы. Петя по сложившийся традиции «загорал» с сигаретами на завалинке, чиркал спички, наблюдая, как женщины копаются в земле.
— Пойду, пройдусь, улицу посмотрю.
— Чего тут смотреть? Дома, как дома, мы же с тобой по нашей улице ходим.
— Прогуляюсь, — крякнул Петя и вышел за калитку.
— Лишь бы не работать, — хохотнула мать.
— Только поели, мам.
— Что ты его всё время оправдываешь, зачем? Вы взрослые люди, каждый сам за свои поступки отвечает.
— Да не оправдываю я. Городской он. Тяжело ему вот так за работу браться. Это в деревне все привыкли к работе. Работа, работа, а перерывы только на сон и еду. А в городе не так.
— Чего же не так. Тоже на работу ходите и по дому успеть нужно.
— От мыслей тоже устать можно, — добавила Валя.
— У-у-у-у, от мыслей и помереть можно, что уж устать, — махнула рукой мама. Валя даже не успела уловить интонацию: шутит или серьёзно.
Петя влетел во двор, схватил ковшик с водой и стал пить. Глотал жадно и долго.
— Жарко сегодня, — высказалась Валя и села в тень, — Петь, дай воды.
Петя подал ковшик и сел рядом.
— Ну что, интересное видел?
— Нет тут ничего. Жара.
— Да, жара.
Погода в это лето и, правда, стояла жаркая. Дождей было мало, всё сохло на корню и требовало воды.
Валя убрала ковшик и отправилась помогать матери. Петя всё ещё отдыхал.
— Костёр что ли у кого? — спросила Валя и встала с коленок, осматривая окрестности, — дымом запахло.
— Да, пахнет. Но это не костром, Валь, — мать вышла из теплицы и подошла к калитке, — Валя! Валя! Петя! Дом горит! — мать забежала во двор схватила ведро с водой и побежала к дому на противоположной стороне.
Полыхало. Огонь вкидывал факела и дымил. Горела баня.
— Олег где? — мать Вали металась среди собравшихся помочь людей. Мужики таскали воду и забегали во двор по одному.
— На дом кинется, не ходи, — останавливали Людмилу Ивановну женщины.
— Олег! — надрывалась она.
— В поле Олег, едет, позвонили ему.
— Пожарную вызвали?
— Вызвали, а толку, ехать долго будет.
— С летнего водопровода надо лить, — закричал один из мужчин, и двое бросились за шлангом. Другие таскали воду с колонки. Другой сосед протянул со своего огорода шланг.
Олег подъехал быстро. Заскочил в дом за документами и долго не выходил.
— Мужики, не выходит, — стали переживать женщины.
Валя подошла ближе. Стала заглядывать в окна. Наконец, Олег выбежал.
— С ума сошла, куда?! — кричал он на Валю.
— Я не лезла.
— Вот и не надо!
Он тяжело и часто дышал.
Издалека послышались звуки приближающейся пожарной машины.
— Пожарная едет, расходитесь! Отходите! Давайте, давайте дорогу! — кричали мужчины и все стали расходиться.
— Вот же какой, — подумал Петя, так и не вынимая руки из карманов, — и в огне не горит.
— Олег, а ты к нам в баню приходи. Воды что ли жалко? Разберёшься тут немного и приходи, ничего не знаю и слышать не хочу, — махнула рукой Людмила Ивановна. Валя тоже кивнула.
— Мы сейчас затопим, приходи.
Олег кивнул.
Петя стоял у дома Людмилы Ивановны и разговаривал по телефону, когда мать и Валя вернулись.
— Хорошо, я понял, выезжаю, — он засунул телефон в карман и, обратившись к Вале, сказал:
— Нам нужно домой, собирайся.
— Что-то случилось?
— Меня вызвали на работу.
— А-а-а, ну хорошо, можешь ехать, я останусь.
— Как?
— Так, — пожала плечами Валя, — мне не нужно на работу. Или ты не доедешь сам?
Петя сжал зубы так, что заиграли скулы, Валентина заметила это.
— Я провожу тебя до остановки.
— Тогда пошли, я собрался.
Некоторое время шли молча.
— Это ты поджёг баню у Олега? — прямо спросила Валя.
— С ума сошла? Разве можно специально?
— Да-а-а, — подумала Валя, — специально — кишка тонка.
— Сигарету что ли рядом бросил? — предположила она.
— Ничего я не бросал, ни сигарет, ни спичек, прекрати! Это смешно обвинять меня.
— А вдруг ты приревновал, кто тебя знает.
— Было бы к кому, — усмехнулся он.
Валя обиделась и, указав на приближающийся рейсовый автобус, сказала:
— Не опоздай.
Она развернулась и пошла обратно.
— Что? Проводила своё горе? — спросила мать, когда Валя вернулась. — Чего ты в нём нашла, Валь? Ну совсем тюфяк. Ещё и подлый.
— Ты тоже думаешь, что это он поджёг баню? — отвернувшись от матери, спросила она.
— А кто ещё? Вот погоди, скажут из-за чего огонь пошёл, ещё и посадят твоего Петьку.
— Виноват — пусть отвечает, не жалко. Мам, Олег идёт, — увидев открывающего калитку мужчину, добавила Валя.
Вместе с Олегом в дом вошёл запах дыма.
— У меня там всё залили, теперь ждать надо пока высохнет. Света нет. Я в летней кухне у вас можно переночую, Людмила Ивановна?
— Конечно, Олеженька, без разговоров. Сколько надо, столько живи. Постельное сейчас дам, располагайся. Дом не пострадал?
— Нет, залили только всё хорошо, крыльцо немного закоптило. Ты как? Дыма не нахваталась? — всё это время Олег смотрел на Валю, даже когда отвечал её матери.
— Я? Всё хорошо, — смутилась Валя.
— На, доча, неси, — мать подала ей постельное, полотенца, — приготовь всё, а я на стол накрою, пообедаем.
Олегу мать выдала одеяло и подушку.
А в дверях зачем-то перекрестила обоих в спину и выдохнула. Словно благословила. Пока Валя провожала Петю до автобуса, Людмила Ивановна сама предложила Олегу переночевать у них. Мать понимала, что это отличный шанс дать им пообщаться ближе. За обедом мать быстро закончила трапезу и, сославшись на дела, оставила Олега с Валей одних.
И воду в баню они носили вместе. Олег носил, Валя помогала. И потом пошли к нему, смотреть как подсохло. И матери уже стало казаться, что есть между ними что-то. Неловкое, еле уловимое.
В воскресенье Олег увёз Валю домой. Мать караулила его, когда вернётся. Приехал поздно ночью. Не остался.
Напрямую Людмиле Ивановне спросить о его чувствах к дочере и намерениях было совестно. А вдруг ошиблась. Или того хуже, подумает, что она сватает.
Олег видел это, но молчал. А в следующую пятницу утром сообщил Людмиле Ивановне, что уезжает к родителям до конца лета.
— Надо проведать, давно не был, — как-то наигранно объяснял Олег её матери свои намерения и прятал глаза.
— После выходных бы и поехал.
— Билет взял уже на вечер, чего ждать…, собрался уже.
— Давай на дорожку посидим тогда, — предложила она.
Людмила Ивановна так хотела продолжить разговор, но Олег быстро попрощался и ушёл.
— Как уехал? Куда? — недоумевала Валя.
— Это я у тебя хотела спросить. Эх ты!
— Что я?
— Что там у вас случилось? В воскресенье как приехал поздно, так и ходил неделю сам не свой. Работнику дал указания до конца сентября, значит надолго уехал.
Валя закусила губу.
— Обидела чем? Почему ночевать не оставила?
— Мам! Я же в отношениях. Я так и сказала.
— Ой, Господи! Когда девка поумнеет уже. В каких ты отношениях. Что ты мелешь? Петя — это отношения? Совета хочешь — бросай всё и беги покупать билет!
— Как я приеду, скажу «Здрасте, я к вам?».
— Если нравится он тебе, душа к нему лежит — езжай, не думай ни о чём. Такие мужики раз в жизни и встречаются. Адрес он мне оставил на всякий случай, сейчас дам.
Валя покраснела. Ей было стыдно признаться матери, что не безразличен этот мужчина. С одним встречается, а тут второй. Обходила Олега стороной. Не принимала ухаживаний.
— Что молчишь? Пирогов в дорогу возьмёшь?
— Возьму.
Ночной поезд мерно стучал, не попадая в такт её сердца. Валентине казалось, что это дурость какая-то вот так срываться в ночь. Куда-то ехать, в неизвестность, спешить. Не восемнадцать, чтобы так безрассудно действовать.
Но с другой стороны. Это её жизнь и она проходит. Половина уже точно пройдена. Она всю жизнь жила для других. А теперь пора жить так, как хочется, жить своей жизнью, той, что приносит удовольствие и заставляет жить, а не подстраиваться.
Даже дремать не получалось, боялась проспать станцию. Всё мерещилось в проезжающих поездах — сидит Олег и смотрит в окно. Или казалось, что звонит телефон. А там опять он.
До родительского дома Олега добралась быстро. Встала напротив калитки и задумалась. И страшно стало и радостно одновременно. И так захотелось увидеть Олега.
Раннее утро дышало ровно, спокойно. Но село или деревня, Валя даже не обратила внимания, когда заехала сюда на такси, уже давно проснулось.
— Здрасте, — послышался мужской голос откуда-то из глубины двора.
— Здравствуйте. Скажите, а Олег дома?
— Оле-е-е-ег, — протянул пожилой мужчина и подошёл ближе к калитке.
Прищурился, долго причмокивал, а потом спросил:
— Валентина?
— Да, — обрадованно вскрикнула она и схватилась за калитку.
— О-о-о-о, выходит вас поезда разлучили, вот так бывает. Ты проходи, проходи, что стоишь. Уехал Олег. Объясню сейчас.
Людмила Ивановна развешивала бельё во дворе, когда открылась калитка, и во двор вошёл мужчина.
— Ой, ты чего, не поехал? — женщина даже руки к груди прижала, понимая всю нелепость ситуации: отправила дочь неизвестно куда, а он и не уезжал.
— Уехал, к дому родительскому подошёл и понял, что не смогу, увидеть мне Валю надо.
— Ах, Олег, Олег, уехала она.
— Куда?
— К тебе, адрес помнишь ты мне дал, туда и уехала. Ночным поездом и уехала.
— А я сюда рванул и то же ночным! Сейчас родителям позвоню, узнаю всё.
Родители не отвечали, тогда Олег набрал Вале.
— Привет! У тебя замечательные родители. Мировой отец и строгая мама.
— Привет, — ответил Олег, — я выезжаю, и на ночном можем уехать обратно.
— Зачем? — удивлённо спросила Валя, — я в отпуске, поэтому могу немного погостить, думаю, моя мама не будет против, да и твои теперь не отпустят.
Олег светился от счастья.
— Всё хорошо, доехала, мы погостим немного и вернёмся. Ждите нас Людмила Ивановна, — уже закрывая калитку, кричал Олег.
— Буду ждать, куда денусь, — ответила мама Вали.
Свадьбу молодые играли в Ясном. Всех пригласили и все пришли. Большой стол на улице накрыли, что не видно было, кто во главе стола сидит. Пели, плясали два дня. Счастья молодым желали, «горько» кричали. И не важно сколько молодым лет, если они начали жить своей жизнью.