Отправив мужа в командировку, Настя приехала на срочный вызов. А когда увидела, кому потребовалась помощь, у нее перехватило дыхание
Настя стояла у окна, придерживая рваную штору, которую они с мужем так и не успели заменить. Внизу двор был погружён в полумрак, лишь тусклый свет фонарей падал на заснеженную дорогу. Вечер тянулся бесконечно, пока она вспоминала последние слова мужа перед отъездом: «Не волнуйся за меня, я скоро вернусь». Дмитрий был довольно спокойным и уравновешенным человеком, поэтому его голос звучал всегда надёжно и убедительно. Однако в тот момент, когда он поднял чемодан и направился к машине, в Настиных глаза блеснуло что-то такое, чего она сама не могла до конца понять. Чувство тревоги? Или, может, предчувствие, что эта поездка станет началом чего-то неожиданного?
Она вздохнула и отпустила штору. Дмитрий уехал всего час назад, но тишина в квартире уже казалась невыносимой. Обычно вечером они вместе готовили ужин или просто пили чай, болтали о прошедшем дне. А теперь только условленные звонки и сообщения должны были наполнять привычным уютом тихие комнаты. Настя повернулась к дивану, где валялась её медицинская сумка: она работала фельдшером неотложной помощи, и в любой момент могла поступить смена или вызов. Ведь именно такие были её будни: непредсказуемые, насыщенные, иногда опасные.
Она села на краешек дивана и проверила телефон — никаких уведомлений, кроме скучных рассылок. Привычка держать мобильный рядом с собой и быть готовой сорваться по первому зову уже давно вошла в кровь. Но сейчас ей отчаянно хотелось, чтобы всё было спокойно и размеренно, чтобы этот вечер оказался пустым на вызовы. На календаре стояла поздняя осень, и хотелось просто закутаться в одеяло, выпить горячего чая с травами и попытаться уснуть. Но в тот момент, когда Настя уже подумала о постели, телефон громко завибрировал. Она посмотрела на экран и увидела знакомый номер диспетчерской.
— Слушаю, — ответила она, поднеся телефон к уху.
— Настя, привет, — голос диспетчера звучал напряжённо. — Прости, что беспокою, но один из наших фельдшеров приболел, а ситуация срочная. Неотложке поступил вызов на Ленина, 24. Ты, случайно, не можешь выехать?
Настя мельком взглянула на время: было уже за полночь, но отказывать она никогда не любила, да и отказы противоречили её внутреннему стремлению помогать людям.
— Конечно, могу, — сказала она. — Дай мне минут десять, я соберусь и выезжаю.
— Хорошо, адрес знаешь. Ждём тебя на подстанции, заберёшь машину там.
Диспетчер отключилась, а Настя поспешила надеть халат, накинула тёплую куртку и стянула волосы в низкий пучок. Она уже знала, что на Ленина, 24 расположен старый многоквартирный дом. Кто именно вызвал неотложку, пока оставалось загадкой. Но чаще всего туда приезжали к пожилым людям, которые жили одни и периодически жаловались на сердечные приступы или скачки давления.
Через несколько минут она была уже на улице, закутанная в шарф, гадая, как сложится эта ночь. Прохлада успела пробраться ей под кожу, но Настя пересилила озноб и поспешила к стоянке такси, чтобы доехать до подстанции, где в этот поздний час должна была ждать скорая.
На подстанции царила дежурная суета. Её коллега, врач Александр, стоял у машины и нервно поправлял ремень. Увидев Настю, он кивнул.
— Хорошо, что ты быстро, — сказал он, отворяя дверь скорой. — Я уже загрузил оборудование. Поедем вдвоём, нам нужна твоя помощь, фельдшера не хватает.
Настя молча села на пассажирское место рядом с водителем, который негромко поздоровался. Александр занялся бумагами, проверяя адрес и контактные данные.
— И что там у нас? — спросила Настя, когда водитель вырулил на дорогу.
— По словам диспетчера, вызов срочный, жалобы на сильную боль в груди, есть проблемы с дыханием, — отозвался Александр. — Никто толком не объяснил ситуацию, но, видимо, опять сердце. Хотя могут быть варианты.
Настя кивнула, а сама почувствовала, как привычное волнение сжало сердце. Каждый вызов — это не просто профессиональный долг, но и ответственность за чью-то жизнь. Она считала, что в их профессии нельзя работать «просто так»: нужно каждый раз отдавать всю себя.
Машина «скорой» стремительно мчалась по ночному городу. Водитель аккуратно лавировал между редкими автомобилями, стараясь не терять времени, ведь каждая минута была дорога. Настя за это время успела проверить сумку, убедиться, что там всё на месте, от перчаток до медикаментов. Её взгляд метнулся к Александру, который о чём-то напряжённо думал.
— Саш, ты, похоже, очень серьёзно озабочен. Что-то ещё случилось? — спросила она, стараясь поддержать разговор.
— Просто странно всё это. В этой квартире, на Ленина, 24, уже несколько раз за последние месяцы были вызовы. Но каждый раз всё заканчивалось тем, что жалоба была не самой больного, а каких-то соседей или друзей. Будто кто-то беспокоится за пациента, а сам пациент не хочет никаких врачей видеть.
— Может, человек не любит врачей или боится госпитализации, — предположила Настя. — Не все готовы вовремя лечиться.
Александр пожал плечами и отмахнулся, словно не хотел зацикливаться на догадках.
— Скоро увидим сами, — произнёс он.
Когда они подъехали к старому обшарпанному дому, во дворе было тихо и безлюдно. Густая тень облупленных стен, тусклые лампочки над подъездными дверями — всё погружало в атмосферу лёгкой напряжённости. Водитель остался в машине, а Настя с Александром взяли всё необходимое и поспешили к подъезду.
Жёсткие ступени скрипели под ногами, пока они поднимались на четвёртый этаж. Здесь, согласно табличкам, находилась квартира № 18. Александр постучал. Тишина. Затем он позвонил в дверь, надавив на кнопку звонка. Где-то из-за стен послышался глухой звук, а потом дверь осторожно приоткрылась.
Перед ними стояла пожилая женщина, завернутая в кофту на пуговицах. Её взгляд был встревоженным.
— Скорая? Проходите, пожалуйста, — сказала она негромко. — Я Людмила Петровна, соседка. Я и вызвала вас.
— А что случилось? — спросил Александр.
— В квартире напротив мужчина живёт, лет сорока. Плохой у него вид был сегодня, еле до квартиры дошёл. Потом стон какой-то раздался за стенкой. Я испугалась, думаю, нельзя так оставлять. Я постучала — не открывает. Но дверь не заперта, зашла и увидела, что он на полу лежит и за грудь хватается. Подумала, что инфаркт. Ему плохо, а он ещё и говорить не может.
— То есть пациент сейчас в квартире напротив? — уточнила Настя.
— Да, это квартира № 17, — кивнула соседка. — Я волнуюсь, его сердце или что-то. Вы посмотрите, может, его надо в больницу.
— Хорошо, спасибо, — отозвался Александр.
Настя сжимала ручку своей сумки, и в груди у неё уже стучал пульс от предчувствия экстренной ситуации. Но всё было привычно: вот так люди вызывают «скорую», беспокоясь о чужом здоровье, часто даже незнакомом человеке. Она была готова к работе.
Дверь квартиры № 17 действительно оказалась приоткрытой. Александр первым вошёл внутрь, а Настя следом. В тусклом свете коридорной лампочки виднелась фигура на полу: мужчина с тёмными волосами, худой, в сорванной рубашке, лежал навзничь и дышал прерывисто. Настя бросилась к нему, опускаясь на колени, и тут же почувствовала, как у неё внутри что-то сжимается.
— Боже мой… — выдохнула она, разглядывая черты лица пострадавшего. — Нет, этого не может быть…
Но сомнений не было: это был Олег — человек, которого она не видела уже более десяти лет. Тот самый Олег, с которым она когда-то была обручена, но судьба всё переменила, и они расстались. Теперь он лежал на полу перед ней, обессиленный, мучаясь от боли, и не замечал, что именно она, Настя, склонилась над ним, чтобы помочь.
Она сглотнула ком в горле и быстро взяла себя в руки. Профессионализм был превыше всего, и сейчас следовало действовать чётко. Но внутренний шок всё равно дал о себе знать: на мгновение перед глазами пронеслись воспоминания о том, как она и Олег были когда-то молоды, счастливы, строили планы. Короткие эпизоды прошлого, которые всплыли в душе и заставили дыхание остановиться.
— Настя, что с тобой? — вдруг окликнул её Александр. Он заметил, что она застыла.
— Ничего, — ответила она охрипшим голосом. — Сейчас займёмся.
Она быстро перешла к осмотру: проверила пульс, давление, послушала дыхание. Олег стонал, держась за левую сторону груди. На лбу выступили капли пота, губы побледнели. Было похоже на серьёзный сердечный приступ или стенокардию.
— Нужно снять кардиограмму, — сказала Настя Александру и потянулась за аппаратом. — Олег, ты меня слышишь? — спросила она тихо, стараясь действовать уверенно.
Мужчина лишь слабо приоткрыл глаза и тяжело задышал, словно пытаясь собрать силы. Настя попросила Александра достать медикаменты и готовиться к возможной госпитализации. Внутри неё всё дрожало от неожиданного столкновения с прошлым. Но сейчас — только помощь, остальное потом.
Пока Александр ставил аппарат и делал записи, Настя обтерла лицо Олега прохладной салфеткой. Его глаза на мгновение сфокусировались на её лице.
— Ты… это ты… — прошептал он, хоть голос звучал обрывисто.
Настя опустила взгляд, стараясь сохранить спокойствие.
— Да, это я, Настя, — кивнула она. — Не разговаривай, просто дыши ровнее. Всё остальное потом.
Она вколола ему необходимое лекарство, чтобы облегчить боль и предотвратить развитие осложнений. Александр, закончив со снятием кардиограммы, нахмурился и посмотрел на монитор.
— Здесь всё серьёзно, — сказал он. — По-видимому, острый коронарный синдром. Надо ехать в больницу.
Настя знала, что оставлять Олега в таком состоянии нельзя. Минуты и даже секунды могли быть критичны. Александр связался с диспетчерской, сообщил о ситуации и попросил подготовить приём в кардиологическом отделении ближайшей больницы. В это время Настя помогала Олегу подняться, чтобы переложить его на носилки, в руках у неё дрожали ремни, но она сжимала зубы и старалась не выдавать волнение.
— Мы отвезём тебя в больницу, — сказала она Олегу таким тоном, будто обращалась к любому другому пациенту. — Сейчас главное — держись.
Он посмотрел на неё слабыми глазами, в которых странным образом смешались боль и какое-то узнавание. В них читался целый водоворот чувств: удивление, страх, обида или, может, скрытая радость от того, что именно она рядом. Он попытался что-то сказать, но Настя, зная, что сейчас важно его спокойствие, сделала успокаивающий жест рукой.
— Потом, Олег, потом, — мягко попросила она.
Процесс перемещения в машину был быстрым. Александр и Настя, как слаженная команда, перенесли Олега на носилки, пронесли по лестнице. Соседка Людмила Петровна проводила их встревоженным взглядом, желая скорейшего выздоровления. Во дворе дежурил водитель, который помог загрузить больного в «скорую».
На сиденье рядом с пациентом села Настя, а Александр занял место рядом с водителем, чтобы, если что, руководить дальнейшими действиями и созваниваться с больницей. Машина помчалась по ночному городу, включая проблесковые маячки, но без сирены — чтобы не привлекать лишнего внимания, хотя движение было редким.
В салоне «скорой» Настя контролировала показатели Олега, проверяя давление, частоту пульса. Постепенно ему стало чуть легче, видимо, сработало лекарство. Он смотрел на Настю, и теперь в его взгляде проявлялась осмысленность, хотя и слабая.
— Спасибо… — прохрипел он.
Настя не знала, что ответить. В голове у неё вихрем крутились воспоминания: их первая встреча, вечерние прогулки у реки, признания в любви. И тот самый день, когда она поняла, что их пути расходятся навсегда. Прошлое будто ожило под вспышками уличных фонарей, скользивших по окнам.
— Тш-ш, — только и произнесла она, поглаживая его руку в перчатке. — Не говори пока.
Олег лишь кивнул, с закрытыми глазами пытаясь сохранять внутреннее спокойствие.
По прибытии в больницу дежурные врачи оперативно приняли Олега, сделали повторную кардиограмму и провели осмотр. Всё указывало на острый инфаркт миокарда. Настя с Александром рассказали о проводимой терапии в пути, и Олега срочно отвезли в кардиоотделение для дальнейших процедур. На этом этапе работа бригады скорой помощи была завершена: они передали пациента в руки стационарных врачей.
Обычно после таких случаев фельдшер и врач скорой ухо́дят, оформляют отчёты и возвращаются на подстанцию в ожидании нового вызова. Но Настя, ощущая, что в груди у неё всё сжимается от бурных эмоций, невольно задержалась в коридоре больницы.
— Настя, пойдём, — позвал её Александр. — Нам надо ехать обратно.
Она глянула на часы: три утра. Но сонливо ей не было. Она чувствовала такую встряску, что усталости словно не существовало.
— Саш, — тихо попросила она. — Можно я тут немного останусь?
— С ума сошла? Что за привычки?
— У меня… я его знаю. Из прошлого. Надо узнать, как у него дела.
Александр посмотрел на неё с лёгким недоумением, будто прокручивал в голове возможные причины.
— Слушай, ну мы же не имеем права торчать тут без дела. У нас смена. Если сейчас будет новый вызов…
— Я позвоню диспетчеру, попрошу подстраховать меня, — предложила Настя. — В конце концов, ты можешь вернуться на подстанцию один, а я позже подтянусь.
Александр вздохнул. Он был опытным врачом и понимал, что порой случаются ситуации, когда человек не может остаться равнодушным.
— Ладно, я сейчас всё уточню. Но только ненадолго, — буркнул он и пошёл звонить диспетчеру.
Настя почувствовала облегчение. Она подошла к стойке медсестры, чтобы узнать, где сейчас находится Олег. Медсестра сообщила, что его готовят к ангиографии, и попросила подождать в приёмном покое.
В коридоре больницы время текло странно: минуты тянулись, словно жвачка, по стенам плясали блеклые тени от редких ламп. Настя сидела на пластиковом стуле, вспоминая годы, проведённые с Олегом. Ей было двадцать лет, когда они познакомились в институте: она училась на сестринском деле, он — на инженера. И хотя их пути казались далеки друг от друга, влюблённость быстро сблизила их.
Они смотрели друг на друга так, будто весь мир сужался до границ их чувств. Олег носил её на руках, делал сюрпризы, помогал разбираться в технических вещах. Она же вдохновляла его на новые проекты, наполняла жизнь красотой. Казалось, что всё будет только расцветать дальше, но вмешались обстоятельства: Олег получил работу в другом городе, а Настя, желая продолжить учёбу и работать по профессии, не смогла уехать вместе с ним. Поначалу они переписывались и созванивались, но расстояние сделало своё дело: спустя полгода они расстались. Казалось, навсегда.
И вот теперь, спустя столько лет, она вновь рядом с ним. Да ещё и в таком контексте, когда он в буквальном смысле борется за жизнь. Она чувствовала внутреннюю ответственность и непонятную тревогу, словно судьба таким образом давала ей возможность исправить что-то важное.
Мимо прошла медсестра, неся какие-то бумаги. Настя остановила её вопросительным взглядом.
— Скажите, а как пациент из «скорой»? Мужчина лет сорока, инфаркт…
— Ему провели экстренные процедуры, состояние пока стабилизировали, — ответила медсестра. — Он в сознании, но в реанимации. Посещения пока ограничены.
— Ясно, спасибо.
Настя вздохнула. Могла ли она сейчас подойти к нему? Вряд ли, обычно к пациентам в отделение реанимации не пускают посторонних. Но она ведь медик, может быть, это даст ей право узнать подробности. Однако мешало внутреннее смущение: ведь она не родственник и даже не его официальная знакомая. Кем она ему приходится? Бывшей невестой? Да это звучит почти смешно в её собственных мыслях.
— Настя, я переговорил с диспетчером, — послышался за спиной голос Александра. — Сказал, что ты задержалась здесь по личным обстоятельствам, а я возвращаюсь. Пока новых вызовов нет, так что всё нормально.
— Спасибо, Саш, — поблагодарила Настя. — Извини, что я так…
— Да ладно, брось, — он махнул рукой. — Я понимаю, это бывает. Держи меня в курсе, если что.
Они простились, и Настя осталась в больничном коридоре одна. Чувство одиночества и растерянности буквально обняло её за плечи. В голове метались мысли, в сердце стучала тревога. Она поднялась и направилась к дежурной медсестре кардиоотделения.
— Извините, я фельдшер скорой, — начала она, показав удостоверение. — Я привезла пациента, Олега Пархоменко. Можете ли вы мне сказать, всё ли в порядке, какие у него шансы?
Медсестра смерила её взглядом, а затем, прикинув что-то, мягко кивнула.
— Кардиолог сказал, что приступ серьёзный, но мы сделали всё необходимое. Дальше нужно наблюдать в реанимации, следить за динамикой. Сегодня ночью, скорее всего, его оставят там.
— Спасибо. А я могу… в реанимацию, буквально на минутку?
— Обычно не пускаем. Но если вы из бригады, то можете быстро уточнить у врача, если он позволит. Доктор Светлов сейчас проводит обход, подождите здесь.
Настя кивнула и поблагодарила её. Ждать пришлось ещё минут двадцать, прежде чем из-за дверей отделения вышел невысокий мужчина в медицинском халате — видимо, тот самый доктор Светлов. Настя подошла к нему, представилась, обрисовала ситуацию и объяснила своё желание навестить пациента. Врач посмотрел на неё внимательно, словно пытаясь понять, насколько это уместно.
— Хорошо, — согласился он, хоть и неохотно. — Но предупреждаю: пациенту нужен покой, у него тяжёлое состояние. Можете пройти на минуту, не более.
Настя надела одноразовый халат, маску, бахилы и тихо проскользнула в палату реанимации. Тихий гул аппаратов, мерное мигание мониторов, запах антисептиков — знакомая, но оттого не менее гнетущая обстановка. Вдоль стен располагались несколько коек с пациентами, подключёнными к разным приборам. Олег лежал на третьей койке, прикрытый простынёй, глаза были закрыты, но по лёгкому движению век было понятно, что он не спит.
Настя подошла ближе, сердце её колотилось, как никогда. Она осторожно коснулась его руки. Олег открыл глаза и, увидев её, нахмурился, будто сомневался в реальности происходящего.
— Это правда ты? — еле слышно спросил он.
— Да, — ответила Настя, стараясь говорить очень тихо. — Я привезла тебя с инфарктом. Мы вовремя успели, врачи делают всё, чтобы тебе помочь.
Олег снова прикрыл глаза. Казалось, он брал короткую передышку, прежде чем заговорить.
— Я не думал, что когда-нибудь увижу тебя. И уж тем более — в такой ситуации.
Настя почувствовала, что комок подступил к горлу.
— Тебе сейчас лучше не волноваться. Главное — ты жив, приступ лечат. Потом поговорим, когда станешь сильнее.
— Спасибо, — сказал он и слабо сжал её руку, словно желая убедиться, что она не исчезнет.
Слёзы навернулись на глаза Насте, но она вовремя осушила их. Она хотела сказать много слов: спросить, как он жил все эти годы, что с ним происходило, почему в таком запущенном состоянии его здоровье. Но знала, что реанимация — не место для длительных разговоров. Тем более ему нужны покой и отдых.
— Я приду позже, — пообещала она, отняв руку, чтобы не нарушать спокойствие. — А сейчас я должна идти.
Олег кивнул, в усталом взгляде промелькнула благодарность и слабая улыбка.
Выйдя из реанимации, Настя почувствовала, что руки у неё дрожат, а голова немного кружится. Столкновение с прошлым казалось сном, из которого она не могла до конца выбраться. Она быстро сняла бахилы и халат, затем вышла в коридор.
Доктор Светлов переглянулся с ней, увидел её состояние и спросил:
— Всё нормально?
— Да, всё хорошо, спасибо. Мне просто нужно… — Настя вздохнула. — Нужно поехать домой и привести мысли в порядок.
Врач кивнул, понимая, что ей тяжело.
— Постарайтесь отдохнуть. Если что, узнавайте информацию через регистратуру или меня, только не нарушайте режим.
— Конечно.
Настя поспешила к выходу из больницы. На улице было всё так же темно, но скоро должно было заняться утро. Она поймала такси и поехала домой, погружённая в воспоминания и тревожные мысли.
По дороге ей позвонил диспетчер, сообщив, что новых вызовов на данный момент нет, поэтому она может отдыхать до следующей смены. Настя поблагодарила и подумала, что, может быть, это лучший вариант — побыть в одиночестве и собраться с мыслями, потому что встретиться со своим прошлым вот так, внезапно, — тяжёлое испытание.
Дома её встретила та же тишина, что и несколько часов назад. Но теперь она чувствовалась совсем по-другому: в ней не было спокойствия, скорее, это была тяжесть и пустота. Настя прошла на кухню, поставила чайник и машинально набрала номер мужа. Дмитрий ответил сразу.
— Привет, Настя, всё нормально? Я как раз собирался тебе писать.
— Привет… — Настя вдруг поняла, что не знает, с чего начать. — Да, у меня всё относительно нормально. Как твоя командировка?
— Только заселился в гостиницу, завтра с утра встреча. Ты вроде не ожидала вызовов сегодня, что-то случилось?
Она колебалась, стоит ли говорить ему об Олеге. Между ней и Дмитрием всегда царило доверие, но ситуация слишком неожиданная. К тому же она сама ещё не понимала, что и как.
— Просто поступил экстренный вызов, я выезжала, — ответила она уклончиво. — Пациенту стало плохо с сердцем. Я… я волнуюсь, как он там.
— Это из-за него ты такая взволнованная?
— Да нет, всё хорошо, — солгала она. — Просто тяжёлый рабочий момент, сам понимаешь.
— Я понимаю, — голос Дмитрия звучал участливо. — Ты там береги себя, ладно? Ну и попробуй поспать.
— Хорошо, спасибо. Ты тоже отдыхай.
Она положила трубку и почувствовала укол совести: скрыла от мужа часть правды. Но сказать ему: «Я сегодня спасла жизнь своему бывшему жениху, которого до сих пор не могу вычеркнуть из памяти» — на это у неё просто не хватало духа. Возможно, она поговорит с ним чуть позже, когда сама поймёт, что это всё значит.
Ночь плавно перетекла в утро. Настя никак не могла уснуть, то и дело вспоминая лицо Олега, искажённое болью, и тот момент, когда она узнала его. Мысли перемешивались с воспоминаниями о прошлом. В конце концов, она поняла, что сидеть без дела невыносимо, поэтому решила, что днём пойдёт в больницу, чтобы узнать, как его состояние.
Врачи, конечно, не очень любят, когда сотрудники «скорой» остаются у них «на голове», но, учитывая личный аспект, Настя не могла иначе. Утром она позвонила в больницу, спросила, как пациент Олег Пархоменко. Ответили, что состояние средней тяжести, но стабильное, угрозы жизни нет. Настя испытала облегчение.
Целый день она ходила по дому, то собиралась убрать, то готовить начинала, но руки всё валились. К середине дня пошёл дождь, ставя неуместную точку в сером пейзаже за окном. Настя молча смотрела, как струи стекают по стеклу, и думала: «Что, если не вмешиваться в эту историю? Пусть всё идёт своим чередом. Олег поправится, а я вернусь к своей жизни с Дмитрием. Мы ведь давно чужие, разве нет?»
Но внутри что-то говорило: «Ты не можешь просто так уйти. Ведь не случайно судьба вновь свела вас».
После полудня, собравшись с духом, Настя надела повседневную одежду и отправилась в больницу. Теперь она шла туда не как фельдшер на вызове, а как человек, желающий узнать о состоянии одного знакомого пациента. Она договорилась, что дождётся дежурного врача, чтобы попросить о короткой встрече, если она допустима.
Доктор Светлов уже знал её в лицо и, видимо, решил, что она относит себя к категории «особых посетителей».
— Он переведён из реанимации в палату интенсивной терапии, — сообщил врач. — Состояние стабильное, но нужно ещё наблюдение. К нему пока пускают только родственников, но он просил, чтобы вас пропустили, если вы придёте.
Настя почувствовала, как сердце сжимается от странного возбуждения. Значит, Олег спросил о ней? Или попросил? Всё это было неправдоподобно. Тем не менее доктор позволил пройти в палату, предупредив, что долго задерживаться нельзя.
Палата интенсивной терапии была меньше и уютнее, чем реанимация. Здесь стояло всего три койки, и обстановка казалась более спокойной. Настя увидела Олега: он сидел, приподняв изголовье кровати, смотрел в окно. Услышав шаги, он повернул голову.
— Привет, — тихо произнёс он, чуть смущённо улыбнувшись.
Настя подошла ближе, заметила, что он выглядит чуть лучше: уже не такой бледный, глаза живые. Только общая слабость всё ещё видна.
— Привет. Как ты себя чувствуешь?
— Жить буду, — ответил он с попыткой улыбки. — Врачи сказали, что всё обошлось. Если бы не ваша бригада… если бы не ты…
Он не договорил, но Настя понимала, что он хочет выразить благодарность. Она отвела взгляд, не зная, стоит ли ей обнимать его или просто положить руку на его плечо. Но решила держать дистанцию.
— Это моя работа, — просто произнесла она.
— Знаю, — Олег усмехнулся. — Но всё же… Когда я увидел, что это ты, я был уверен, что у меня галлюцинации.
Настя вздохнула.
— Я сама не сразу поверила, что это ты, — призналась она. — Не видела тебя больше десяти лет. И вдруг — такой поворот.
Они помолчали, вспоминая, как расстались когда-то. Было слишком много вопросов, но ни у одного из них не хватало смелости задать их в лоб. Наконец, Олег нарушил молчание.
— Как ты жила все эти годы?
— Я вышла замуж, — осторожно ответила Настя, почувствовав, что грудь сжимается. — Работаю фельдшером в «скорой». Мы с мужем живём здесь, в городе, уже лет пять. А ты?
— Я перебрался сюда пару лет назад. Был в другом месте, попробовал там свой бизнес, но не пошло. Начались долги, стресс, проблемы со здоровьем. Как-то незаметно довёл себя до такого… — Он развёл руками с горькой усмешкой, показав капельницу, торчащую из тыльной стороны ладони. — И вот, встретился с тобой при таких обстоятельствах.
Наступило ещё одно тягостное молчание. Насте хотелось сказать что-то ободряющее, но она понимала, что общие слова о выздоровлении здесь неуместны. Ведь между ними существует эмоциональный надлом из прошлого.
— Как же так получилось, что у тебя никого нет? — спросила она наконец. — Соседка сказала, что ты один.
Олег пожал плечами.
— Были отношения, но не сложилось. Стало не до этого, когда бизнес рушился. Я не самый удачливый парень, как видишь. Да и характер мой… не сахар.
Настя почувствовала укол в сердце: вспомнила, что когда-то именно из-за его непростого характера они ссорились, хотя любили друг друга.
— Я рада, что мы успели к тебе. Честно, — тихо проговорила она. — Если б задержались, всё могло быть гораздо хуже.
— Да, — согласился он. — Ты меня спасла, Настя.
Она ощутила, как краснеет, и чуть покачала головой:
— Это врачи в больнице спасают, а я просто оказалась на вызове.
Олег посмотрел на неё долгим взглядом.
— Для меня это не просто, — заметил он. — Это судьба или что-то вроде этого.
Настя отвела взгляд, понимая, что эта тема слишком остра. У неё есть муж, а он, возможно, всё ещё испытывает к ней чувства… Ситуация способна стать взрывоопасной.
— Мне надо идти, — сказала она, отступая на шаг. — Я рада, что у тебя всё стабилизировалось. Поправляйся, Олег.
Он кивнул, и на мгновение между ними повисло столько невысказанного, что Настя едва не разрыдалась. Она тихо вышла из палаты, и только когда оказалась в коридоре, смогла вздохнуть полной грудью.
Дальнейшие дни превратились для Насти в череду раздумий и волнений. Она продолжала работать, выезжала на вызовы, помогала людям, но всё время думала об Олеге. Снова и снова прокручивала в голове моменты молодости, пыталась понять, что она теперь чувствует. Дмитрий периодически звонил, спрашивал, как дела, когда вернётся. Настя отвечала, что всё нормально, стараясь скрыть сумбур.
Через неделю Олегу стало значительно лучше. Его собирались выписывать, рекомендовав санаторно-курортное лечение и дальнейшую реабилитацию. В этот день Настя специально договорилась с Александром, чтобы вечером, после смены, заехать в больницу.
Она застала Олега собирающим вещи, он стоял у кровати, перекладывая пакет с лекарствами. Сердце Насти снова екнуло, когда он поднял на неё глаза.
— Привет, — сказал он. — Пришла попрощаться?
— Можно и так сказать, — ответила она, прижимая к груди папку с документами, которые ей надо было передать в регистратуру. — Ну и убедиться, что ты точно оклемался.
Олег улыбнулся:
— Врачи говорят, что всё под контролем. Нужно просто беречься, соблюдать режим. Знаешь, занятно, как однажды жизнь напоминает нам о том, что мы не вечны.
Настя поставила папку на стул.
— А куда ты поедешь после выписки? К себе, домой?
— Да, но теперь не знаю, что с работой. Придётся пока остановиться и всё переосмыслить. С таким сердцем уже не побегаешь. Соседка обещала помогать, но… сам понимаешь, это жизнь в полуразрушенном доме, без особых перспектив.
Она кивнула, чувствуя, как ей больно всё это слушать.
— Может, тебе переехать, снять жильё поближе к больнице, чтобы ходить на процедуры?
— Всё упрётся в деньги, — вздохнул он. — Посмотрим.
Они помолчали, и вдруг Олег посмотрел на неё, словно принимая серьёзное решение.
— Настя, я не прошу ничего, просто хочу сказать: спасибо, что ты была рядом, — его голос звучал срыво́м. — Хоть я и не имею права, но могу попросить тебя иногда заходить ко мне? Просто как к знакомому. Я понимаю, что у тебя своя жизнь…
Она ощутила, как внутри неё начинают бороться чувства. Как она сможет объяснить мужу, что собирается навещать бывшего жениха? Что в её сердце ещё живёт боль от старых воспоминаний?
— Я… не знаю, — наконец выдавила она. — У меня муж, Олег. Я не хочу делать ничего тайком.
— Да, конечно, — он отвёл взгляд, смиренно согласившись. — Извини, я не должен был.
Настя тяжко вздохнула:
— Послушай, я поговорю с Дмитрием. Он хороший человек и всё поймёт. Возможно, мы найдём способ помочь тебе обустроиться. Ты не должен оставаться совсем один.
В глазах Олега блеснула благодарность, хотя он и не хотел показывать слабость.
— Спасибо.
Той же ночью Настя позвонила Дмитрию и, собрав волю, рассказала ему всё: и про то, что пациентом оказался её бывший жених, и про свою тревогу за его дальнейшую судьбу. Она волновалась, что муж отреагирует негативно, приревнует или обидится. Но Дмитрий, выслушав рассказ, долго молчал, а потом сказал:
— Настя, это в прошлом, но я вижу, что тебе не всё равно. Я не против, если ты хочешь ему помочь по-человечески. Только не замыкайся в себе. Давай вместе подумаем, что можно сделать.
Слёзы благодарности навернулись на глаза Насте: она не ошиблась в Дмитрии, он действительно был человеком широкой души.
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Я знаю, что это непросто.
— Главное, чтобы тебе самой было спокойно, — ответил он. — Я скоро вернусь, и мы всё обсудим.
На следующий день Настя и Дмитрий созвонились с Олегом. Разговор был неловким, но Дмитрий предложил найти ему временный вариант работы в офисе, где не нужно физической нагрузки, а Настя пообещала навещать, чтобы убедиться, что он соблюдает рекомендации врачей. Олег, хоть и чувствовал смущение, но с благодарностью принял помощь.
Так жизнь Насти круто изменилась. Она продолжала работать на «скорой», Дмитрий вернулся из командировки, и порой они вместе заглядывали к Олегу, приносили продукты. Прошлое больше не тяготело над ней болезненными воспоминаниями. Вместо этого она обрела внутреннее чувство завершённости: они расстались когда-то по неизбежным причинам, и теперь их встреча спустя годы — способ помочь друг другу закрыть старые раны и дальше идти по своим дорогам.
И хотя первая встреча с Олегом и перехватила у неё дыхание, теперь Настя поняла: иногда судьба даёт шанс взглянуть назад, чтобы ещё сильнее оценить то, что имеешь в настоящем. Дмитрий стал для неё не просто мужем, но и настоящим другом, который поддержал её в сложный момент. А Олег, оправившись после инфаркта, наконец-то переоценил свою жизнь и смог начать что-то новое.
Вечером, когда Дмитрий уже был дома, они сидели вдвоём на кухне, пили горячий чай и беседовали о будущем. Дмитрий тихонько сжал её руку и улыбнулся:
— Я горжусь тобой, Настя. Ты умеешь заботиться о людях так, как мало кто умеет.
Она улыбнулась ему в ответ, и в душе её поселилось тихое умиротворение. Да, иногда прошлое способно вернуться, чтобы проверить нас на прочность. Но настоящая любовь и доверие — это то, что помогает пройти любые испытания.