Ничего, что квартира у тебя от бабушки, мой сын тоже на нее имеет право

Home » Ничего, что квартира у тебя от бабушки, мой сын тоже на нее имеет право

— Так долго ремонт делался, — рассказывала Ксения, расставляя на обеденном столе тарелки. — Не думала, что все так затянется. Но зато теперь можно смело въезжать и ни о чем не думать.

Она водрузила рядом с чайником вазочку с песочным печеньем.

— В права наследования я уже вступила. Осталось только Антона прописать.

— А он имеет право на долю в квартире? — неожиданно спросила Ольга Егоровна, свекровь.

Ксения покачала головой.

— Нет. Это наследство. Совместно нажитым считается только то, что куплено вместе. В браке.

— Ничего, что квартира у тебя от бабушки, мой сын тоже на нее имеет право, — Ольга Егоровна поставила чашку на стол с такой силой, что чай выплеснулся на скатерть.

Ксения замерла с салатником в руках. Этот семейный воскресный обед, судя по всему, превращался в поле боя.

— Мама, мы уже обсуждали это, — Антон положил руку на плечо жены. — Квартира досталась Ксюше по наследству, это ее собственность.

— Собственность? — Ольга Егоровна поджала губы. — А где бы твоя Ксюша жила, если бы не ты? Думаешь, на свою зарплату в строительной конторе она смогла бы содержать двушку в центре?

— Я работаю и плачу за квартиру наравне с Антоном, — Ксения наконец поставила салатник. — И никогда не просила его помощи.

— Ах, не просила? — свекровь встала из-за стола. — А кто оплачивает коммунальные? Кто купил новый холодильник?

— Мы семья, мама, — Антон старался говорить спокойно. — Мы все делаем вместе.

— Семья? — Ольга Егоровна взяла сумку. — Тогда почему квартира только на нее записана? Где гарантия, что завтра твоя Ксения не выставит тебя за дверь?

Ксения вздрогнула. За три года брака свекровь впервые заговорила об этом напрямую. Обычно все ограничивалось намеками и колкостями.

— Мама! — Антон повысил голос. — Прекрати!

— Я еще и прекрати? — Ольга Егоровна направилась к двери. — Ты совсем забыл, как я одна тебя растила? Как недоедала, но покупала тебе все самое лучшее? А теперь ты позволяешь какой-то…

— Достаточно! — Антон встал между матерью и женой. — Мы не будем это обсуждать.

Хлопнула входная дверь. В квартире повисла тяжелая тишина.

— Прости, — Антон обнял жену. — Я не думал, что она начнет этот разговор.

— Все в порядке, — Ксения попыталась улыбнуться. — Просто я не понимаю, почему именно сейчас? Три года все было нормально.

Она не могла знать, что этот воскресный вечер станет началом настоящей семейной войны. И дело было вовсе не в квартире, доставшейся от бабушки.

На следующий день Ксения не могла сосредоточиться на работе. Слова свекрови крутились в голове, царапая самолюбие. Телефон звякнул сообщением от Марины, младшей сестры Антона:

— Ксюш, ты извини маму. Она просто волнуется за Антона.

— Три года не волновалась, а теперь вдруг начала?

— Ну… тут такое дело… Она квартиру Антона продать хочет.

Ксения перечитала сообщение дважды. Однушка, доставшаяся мужу от отца, пустовала все эти годы. Они планировали сделать там ремонт и сдавать.

— В каком смысле — продать?

— Мне на первый взнос по ипотеке не хватает. Мама говорит, раз вы в твоей квартире живете, значит, Антону его не нужна.

Ксения набрала номер мужа:

— Антон, ты знаешь, что твоя мама собирается продать твою квартиру?

— Что? Какую квартиру?

— Ту, что от отца осталась. Марина мне только что написала.

В трубке повисла пауза.

— Я перезвоню.

Вечером они сидели на кухне, и Антон рассказывал о разговоре с матерью:

— Она уже риелтора нашла. Говорит, раз я все равно в твоей квартире живу, нечего добру пропадать. Марине, мол, нужнее.

— А тебя спросить забыла?

— Говорит, я ей всем обязан. Она меня растила одна, все силы отдала.

— И поэтому имеет право распоряжаться твоим имуществом?

Антон промолчал. Ксения видела, как ему тяжело. Всю жизнь мать контролировала каждый его шаг, решала за него, а он не мог ей перечить.

— Знаешь, что самое интересное? — он невесело усмехнулся. — Она даже не имеет права продавать квартиру. Отец перед разводом оставил завещание — можно продать только с согласия всех членов семьи.

— Всех — это кого?

— Меня, мамы и его самого. Она просто забыла об этом. Или думала, что я не знаю.

— И что теперь?

— Теперь она требует, чтобы мы твою квартиру на двоих переоформили. Типа, раз я от своей отказываюсь, должен долю в твоей получить.

Ксения встала, прошлась по кухне:

— Значит, твою квартиру — Марине, а мою — тебе? Удобно устроилась.

— Ты же не думаешь, что я на это соглашусь?

— Не знаю, Антон. Я уже ни в чем не уверена.

На следующий день позвонила Ольга Егоровна:

— Ксения, нам надо поговорить.

— О чем?

— О справедливости. Приезжай сегодня ко мне.

Ксения колебалась. Ехать не хотелось, но, может, стоило расставить все точки над i.

В квартире свекрови пахло пирогами. За столом сидела Марина.

— Садись, — Ольга Егоровна разлила чай. — Давай поговорим как взрослые люди.

— Давайте.

— Ты же понимаешь, что я желаю добра своим детям? Антон — мой единственный сын. Я не могу допустить, чтобы он остался без крыши над головой.

— А сейчас он без крыши?

— Сейчас он живет в чужой квартире.

— В квартире жены.

— Которая в любой момент может его выгнать.

Марина старательно изучала чашку с чаем.

— А вы, значит, хотите лишить его собственной квартиры?

— Я хочу справедливости, — отрезала свекровь. — Мои дети должны быть обеспечены жильем.

— За мой счет?

— За счет семьи. Ты ведь теперь часть нашей семьи. Или нет?

Ксения почувствовала подвох в этих словах.

— Что вы имеете в виду?

— Я знаю о твоей семье больше, чем ты думаешь, — Ольга Егоровна откинулась на спинку стула. — Например, о том, как твоя бабушка получила эту квартиру.

Ксения почувствовала, как холодеет внутри от этих слов.

— О чем вы?

— В советское время твоя бабушка работала в исполкоме. И квартиру эту получила не совсем честно. У меня есть знакомая, она тогда тоже там работала.

— И что?

— А то, что если поднять старые документы, могут всплыть интересные подробности.

Ксения встала из-за стола:

— Вы мне угрожаете?

— Упаси бог. Просто предлагаю решить все по-семейному. Ты переоформляешь половину квартиры на Антона, мы продаем его квартиру и помогаем Марине. Все довольны.

— А если я откажусь?

— Тогда я буду вынуждена восстановить справедливость. Поверь, у меня есть связи.

По дороге домой Ксения звонила мужу, но телефон был выключен. Дома его тоже не оказалось. Она металась по квартире, не находя себе места. Свекровь блефует? Или правда что-то знает? Бабушка никогда не рассказывала, как получила эту квартиру.

Антон появился поздно вечером:

— Прости, телефон разрядился. А я к отцу ездил.

— К отцу?

— Да. Решил с ним посоветоваться насчет квартиры.

— И что он сказал?

— Сказал, что никому не даст согласия на продажу. И еще много интересного рассказал. Например, про то, как мама пыталась отсудить у него эту квартиру при разводе. Поэтому он и составил завещание.

Ксения помедлила:

— Антон, мне надо тебе кое-что рассказать. Я сегодня у твоей мамы была.

Она передала весь разговор. С каждым словом лицо мужа становилось все мрачнее.

— Так вот зачем она документы на квартиру искала, — процедил он сквозь зубы.

— Какие документы?

— Месяц назад приезжала ко мне на работу. Просила найти документы на твою квартиру. Якобы хотела посмотреть планировку — Марине такую же подобрать.

В дверь позвонили. На пороге стояла зареванная Марина:

— Можно к вам? Мама с ума сходит. Узнала, что вы с отцом виделись, кричит, что ты предатель. А я не хочу эту квартиру, не нужна она мне такой ценой.

Они просидели на кухне до утра. Марина рассказала, как мать уже год твердит ей про квартиру Антона. Как заставила бросить художественные курсы и пойти учиться на экономиста. Как все время сравнивает их.

— Мне восемнадцать было, когда она впервые сказала: «Вот Антон в твоем возрасте уже работал и матери помогал». А теперь квартиру требует отдать, потому что я якобы больше достойна.

Утром позвонил отец Антона:

— Сынок, я тут подумал. Раз такое дело, давай квартиру все-таки продадим.

— Пап, не надо. Мы справимся.

— Подожди. Только продадим не так, как твоя мать хочет. А поделим деньги на троих — тебе, Марине и Мише.

— Какому Мише?

— Твоему брату. От второго брака.

Антон опустился на стул:

— Почему я не знал о брате?

— Твоя мать запретила рассказывать. А я не хотел вас впутывать. Миша младше тебя на пять лет. После развода с твоей матерью я женился второй раз. Миша учится в медицинском, живет в общежитии.

— И все эти годы ты молчал?

— Ольга угрожала отобрать тебя, если я расскажу. Потом ты вырос, но привычка молчать осталась.

В дверь снова позвонили. На пороге стояла Ольга Егоровна:

— Вот вы где, — она смерила взглядом Марину. — Быстро домой!

— Не пойду, — Марина спряталась за спину брата.

— Что значит не пойдешь? А институт? А будущее?

— Мама, хватит, — Антон выступил вперед. — Мы все знаем про брата.

Ольга Егоровна побледнела:

— Кто рассказал?

— Отец. И про квартиру тоже рассказал. Про завещание.

— Твой отец всегда был предателем. Бросил нас ради другой семьи.

— Нет, мама. Это ты оттолкнула его. Как сейчас пытаешься поссорить нас с Ксенией.

— Я? Я всю жизнь тебе посвятила! А она что? Даже квартиру на тебя переписать не хочет!

— А зачем? — раздался от двери мужской голос.

В проеме стоял высокий мужчина лет шестидесяти.

— Сергей? — Ольга Егоровна отшатнулась. — Ты что здесь делаешь?

— Приехал сына навестить. И дочь. И бывшую жену, которая никак не успокоится.

— Убирайся!

— Не уберусь. Хватит манипулировать детьми, Оля. Ты уже одну семью разрушила, теперь за вторую взялась?

— Я? Это ты завел любовницу!

— После того, как ты два года не разрешала мне видеться с сыном? После того, как следила за каждым шагом? Контролировала каждую копейку?

Ольга Егоровна начала пятиться к выходу:

— Вы все против меня. Неблагодарные. А я только добра хотела.

— Мама, — Марина взяла ее за руку. — Поехали домой. Поговорим спокойно.

— Не о чем говорить. Предатели.

Когда за ними закрылась дверь, в квартире повисла тишина.

— Я завтра документы на продажу готовить начну, — сказал Сергей Петрович. — Поделим деньги на троих детей. Марине на учебу хватит, и Мише поможем.

— Пап, а ты правда из-за мамы ушел? — тихо спросил Антон.

— Не только. Но она сделала совместную жизнь невозможной. Все контролировала, всем руководила. Мне даже носки самому выбирать не разрешала.

— Идем на кухню, — Ксения начала доставать чашки. — Расскажете про Мишу. Мы хотим познакомиться с братом.

За чаем Сергей Петрович показал фотографии сына. Высокий темноволосый парень был удивительно похож на Антона.

— Я ему про тебя рассказывал. Он давно мечтает с братом познакомиться.

— А он знает про эту ситуацию с квартирой?

— Нет. И не нужно ему знать. Просто получит свою долю — поможет с учебой.

Через неделю они встретились с Мишей. Братья сразу нашли общий язык, а Ксения поразилась их сходству — не только внешнему, но и в жестах, интонациях.

Марина переехала к ним. Ольга Егоровна сначала пыталась ее вернуть — приезжала, звонила, требовала. Потом затихла.

Квартиру продали быстро. Деньги поделили, как договорились — на троих детей. Марина восстановилась на художественных курсах, Миша смог переехать из общежития в комнату в коммуналке.

Прошло два месяца. Звонок в дверь раздался вечером.

— Ольга Егоровна? — удивилась Ксения, открыв дверь.

Свекровь стояла на пороге с пакетом в руках:

— Я пирогов напекла. Можно войти?

В кухне она долго молчала, потом заговорила:

— Я к психологу ходила. Сказали, у меня эта, как ее… гиперопека. Все контролировать хочу. Боюсь, что дети без меня пропадут.

— И как? — осторожно спросил Антон.

— Работаем над этим. Учусь отпускать. Вот, решила с невесткой мириться. И с Мишей познакомиться хочу, если позволите.

— Правда? — Антон недоверчиво смотрел на мать.

— Правда. Я ведь вас чуть не рассорила. Хорошо, отец вмешался.

Она достала из сумки конверт:

— Это документы на бабушкину квартиру. Я их у риелтора забрала. Прости, Ксения. Глупость сделала.

Ксения молча взяла конверт.

— А еще я Марине сказала — пусть на художника учится, раз хочет. Главное, чтобы счастлива была.

Когда она ушла, Антон обнял жену:

— Думаешь, правда изменилась?

— Не знаю. Но пытается. Уже хорошо.

Через полгода в квартире Ксении и Антона собралась вся семья. Марина готовилась к первой выставке своих работ, Миша успешно сдал сессию. Ольга Егоровна принесла пирог и впервые за все время не пыталась никем командовать.

— Я записалась на курсы флористики, — сказала она, разливая чай. — Всегда мечтала этим заняться, но все время откладывала.

— Здорово, мам, — улыбнулась Марина. — Может, потом вместе что-нибудь придумаем? Я рисую, ты составляешь букеты.

— Только не превращай это в семейный бизнес, — рассмеялся Антон. — Пусть будет для души.

Ольга Егоровна кивнула:

— Для души. Я теперь многое поняла. Вот Сергей новую семью создал, и ничего страшного не случилось. Наоборот, у детей брат появился.

Миша смущенно улыбнулся:

— А я боялся, что вы меня не примете.

— Глупости, — Ксения подлила ему чаю. — Ты же наш брат.

Сергей Петрович с улыбкой наблюдал за детьми:

— Знаете, я ведь тоже не сразу научился отпускать. Все переживал — как они без меня, что с ними будет. А они выросли хорошими людьми.

— И квартирный вопрос решился, — добавила Ольга Егоровна. — Марина в общежитии учится, Миша комнату снимает. А вы здесь живете.

— Кстати, о квартире, — Антон переглянулся с женой. — Мы решили сделать ремонт. И комнату детскую обустроить.

Ольга Егоровна замерла с чашкой в руках:

— Вы что, ждете ребенка?

— Пока нет, — улыбнулась Ксения. — Но планируем. И хотим, чтобы у малыша была большая дружная семья.

Это был последний раз, когда в их доме заходил разговор о собственности и долях. Ольга Егоровна наконец поняла, что счастье не в квадратных метрах, а в умении принимать и любить друг друга такими, какие есть.

Через год в бабушкиной квартире появился новый житель — маленькая Софья, названная в честь той самой бабушки. Ольга Егоровна превратилась в заботливую бабушку, которая больше не пыталась всех контролировать. Марина открыла небольшую художественную студию, где иногда проводила мастер-классы с букетами, которые составляла ее мама. Миша, закончив ординатуру, стал работать в детской больнице.

А Ксения и Антон просто жили в своей квартире, растили дочь и каждое воскресенье собирали за большим столом всю семью — и со стороны мужа, и со стороны жены. Потому что настоящий дом — это не стены, а люди, которые готовы принять друг друга со всеми недостатками и научиться любить.

Источник