Горшки за тобой выносить? Ну уж нет, — муж бросил больной жене мучительно обидную фразу
Это была типичная советская кухня с ремонтом, оставшимся с тех же давних лет. Минимальное количество мебели: старенький диван, обеденный стол и небольшой шкафчик. Из бытовой техники — только газовая плита и крошечный холодильник.
Огромное помещение казалось абсолютно пустым и заброшенным.
На самом краю диванчика сидела молодая женщина, кормившая грудью новорождённого сына.
Она вся сжалась, будто ожидала, что в любой момент может подвергнуться какой-то страшной опасности. Будто бы это была вовсе не её кухня и не её диван, и она старалась оставаться как можно более незаметной. Рядом с ней, в небольшом детском креслице, спал второй ребёнок, девочка.
Она была тише и спокойнее своего брата-близнеца и не доставляла матери таких хлопот, как это делал он. Конечно, будить ребенка явно не стоило, но только опасение, что малышка проснется, никак не могло объяснить поведение женщины.
Спустя некоторое время сын наелся и заснул, мать аккуратно перенесла детей из кухни в единственную комнату и уложила их, каждого в свою кроватку, а затем и сама решила немного вздремнуть, устроившись на матрасе, лежавшем здесь же, прямо на полу.
Несмотря на чудовищную усталость, сон все никак не шел. Вместо этого в голове, повторяясь и усиливаясь, крутились тревожные мысли и воспоминания. Не в силах выдержать всего этого, женщина беззвучно заплакала.
Слезы градом катились по ее щекам, но, опасаясь разбудить своих малышей, она не издавала ни звука.
А ведь когда эта история только начиналась, сложно было представить, что она будет иметь настолько печальное продолжение. Тогда всё существование молодой студентки было наполнено непрекращающимся счастьем, которое, казалось, будет длиться вечно.
И отец этих детей казался самым надёжным, самым заботливым, самым лучшим мужчиной в этом мире.
Она училась в одном из лучших столичных вузов и планировала сделать блестящую карьеру. Он на несколько лет старше. Успешный бизнесмен, высшего образования так и не получил, покинув свой институт после третьего курса. Но это, казалось, нисколько не мешало ему в дальнейшей жизни.
Знакомство этой пары получилось крайне романтичным. Стоял тёплый весенний день, и в кои-то веки всё совпало так, что он оказался для девушки ещё и выходным. Решив, что при такой хорошей погоде грех сидеть в помещении, она отправилась прогуляться в ближайший к дому парк.
День-то был тёплый, вот только всё ещё мартовский, и если на городских улицах уже вовсю властвовала весна, то на затенённых аллеях старого парка зима всё ещё боролась за то, чтобы продолжаться дальше. Кое-где всё ещё лежал снег, а местами оставались и обледенелые участки. Один из таких оказался на мостике через реку, по которому как раз проходила девушка. И, разумеется, она поскользнулась.
Все бы ничего, но как раз в этот момент мост этот находился в состоянии вяло-текущей реставрации, старые перила с него сняли, а установить новые еще не успели. Но перекрывать доступ к опасному объекту, как это часто случается, почему-то не стали.
Итог оказался довольно предсказуемым — девушка полетела прямо в реку.
Ледяной покров, всё ещё сковывавший воду, оказался довольно тонким. Человеческому телу, пусть и упавшему с небольшой высоты, было совсем нетрудно пробить его. В результате девушка оказалась подо льдом, без малейшей возможности выбраться самостоятельно. На её счастье, в это время по тому же мостику шёл мужчина, который видел процесс падения.
Он быстро сориентировался в ситуации и бросился на помощь пострадавшей. Спустя минуту или около того она почувствовала, как чьи-то сильные руки достают её из воды. Мужчина накинул на дрожащую девушку свою куртку и вызвался проводить её до дома. К счастью, идти ей было совсем недалеко. По дороге молодые люди разговорились.
И ей неожиданно стало настолько хорошо и комфортно рядом с этим человеком, что она даже почти не чувствовала пронизывающего холода, неминуемого после купания в холодных водах реки.
— Спасибо вам огромное, — проговорила девушка, стараясь поменьше стучать зубами. — Если бы не ваша помощь, я бы, наверное, погибла.
— Ну что вы! Уверен, любой нормальный мужчина на моем месте поступил бы так же.
— Увы, не любой.
— Но я же специально уточнил — нормальный мужчина! — улыбнулся он.
— А могу ли я узнать, как зовут моего спасителя?
— Николай. А как зовут прекрасную даму, которую мне довелось выручить?
— Очень приятно. А я Вероника.
— Очень красивое имя.
Всю дорогу беседа шла в таком же лёгком и непринуждённом тоне. Говорили обо всяких мелочах, о погоде, ругали нерадивых ремонтников. Когда они подошли к подъезду Вероники, у неё было такое чувство, будто она знает Николая уже много-много лет. Как-то незаметно они даже успели перейти на «ты».
— Зайдёшь ко мне? — спросила девушка. —Я хоть чаем тебя угощу.
— С удовольствием, — отозвался мужчина.
И они продолжили свое общение за чашкой обжигающего чая с домашним кексом, который Вероника как раз испекла накануне. А когда пришла пора прощаться, конечно же, обменялись номерами телефонов. И через несколько дней Николай позвонил, чтобы пригласить Веронику на первое в их жизни свидание.
Девушка была на седьмом небе от счастья. Единственная проблема — она совершенно не представляла, как стоит вести себя в таких случаях, а потому очень волновалась. Это все-таки были первые ее отношения. Раньше все ее время и все мысли занимала учеба и было как-то не до того.
Для похода в кафе с Николаем Вероника выбрала лучшее свое платье и единственные туфли на каблуках, сделала красивую причёску и даже решила накраситься в первый раз за всю свою жизнь. Этот процесс занял у неё довольно много времени, потребовалось несколько мучительных попыток, прежде чем она увидела на своём лице что-то более или менее пристойное.
Но девушка была абсолютно уверена, что предстоящее мероприятие того стоит. И действительно, свидание получилось просто волшебным. Николай заказал столик в ресторане на последнем этаже высотки. Они сидели у окна и могли любоваться видом вечернего города. А после гуляли по ночной столице и смотрели на звезды.
Тогда же случился и первый поцелуй пары. Дальше всё шло, как в какой-то сказке или романтическом фильме. То они гуляли по невероятно красивым местам, то ели в необычных ресторанах, то катались на аттракционах, то ходили на концерты или посещали музыкальные фестивали.
Николай дарил Веронике шикарные букеты цветов, украшения, даже весьма недешёвые духи и одежду. Поначалу девушка стеснялась принимать от него столь дорогие презенты, но вскоре он убедил её, что в этом нет абсолютно ничего плохого, в конце концов он же любит её, и ему хорошо, когда она радуется. Девушка тоже старалась не оставаться в долгу и периодически преподносила возлюбленному небольшие сюрпризы.
Да, они были гораздо более скромными в силу её финансовых возможностей, тем не менее Николай неизменно встречал каждый новый подарок бурным восторгом и благодарностью. Казалось, счастье этой пары будет длиться вечно, и ничто не сможет ему помешать.
Меньше чем через год Николай предложил Веронике переехать к нему, а её квартиру сдавать.
Девушка согласилась и именно с этого момента всё начало скатываться в глубокую пропасть. Первая серьёзная ссора случилась всего через пару недель после переезда Вероники. И связана она была с учёбой девушки, про которую Таня не забывала ни на минуту, даже будучи полностью погружённой в свои отношения.
Она исправно посещала все лекции, сдавала зачёты и экзамены, и очень обрадовалась тому, что квартира Николая находилась гораздо ближе к вузу, чем её собственная. Мужчина же, как выяснилось, не находил в этом никакого повода для радости. И однажды, когда уставшая девушка в очередной раз слишком поздно, по его мнению, вернулась с учёбы, Николай заявил, что им нужно серьёзно поговорить.
— Вероника. — Начал он почти официальным тоном, в котором не было ни капли привычного тепла. — Ты слишком много времени посвящаешь своей учёбе, мне это не нравится.
— Милый, я понимаю, что стала уделять тебе меньше времени, но пойми, у меня же сейчас сессия, ты ведь должен помнить, что это такое.
Потерпи пару месяцев, и всё станет как раньше.
— Да и раньше-то было не очень, — небрежно проронил он. — Кажется, ты не поняла, я вообще не хочу, чтобы ты туда ходила.
— Но не могу же я взять и бросить обучение на третьем курсе.
— Я же смог.
— У тебя другая ситуация, пойми, ты прекрасно устроился и без высшего образования, но в моей сфере это невозможно, я ведь будущий врач.
— Ага, и когда ты отучишься и начнёшь работать врачом, времени на меня у тебя будет оставаться ещё меньше. Ума не приложу, зачем тебе это нужно. Я вполне способен обеспечить достойную жизнь нам обоим.
— Я хочу помогать людям, — убеждённо ответила Вероника.
— Ну, выдели себе денёк в неделю на благотворительность. Волонтёром в больнице там или как-то так. Вариантов полно.
— Прости, но эти варианты меня не устраивают. Я должна доучиться, и я это сделаю.
Он лишь холодно посмотрел на неё и ничего не ответил. Молчал он и на следующий день, и в тот, что пришёл после него. В общей сложности этот импровизированный бойкот длился две недели, и никакими силами Вероника не могла достучаться до возлюбленного.
Она пыталась с ним поговорить, что-то объяснить, как-то убедить в своей правоте. Но с тем же успехом девушка могла обращаться к бетонному забору. А потом всё неожиданно стало так же, как раньше, будто не было ни этого неприятного разговора, ни двух недель холодного молчания. Николай не стал извиняться, но снова стал милым и обходительным и больше не поднимал болезненную тему до поры, до времени.
Тем не менее, начал вскользь бросать не слишком приятные намёки. То Вероника посуду помыть не успела, то убралась в доме недостаточно тщательно, то не погладила ему с утра рубашку и не собрала завтрак на работу. Создавалось ощущение, будто Николай специально провоцирует девушку на то, чтобы она сама возобновила тот старый разговор.
Но она не поддавалась.
Вероника начала замечать, что её успехи в учёбе начали становиться всё менее внушительными, а уставала она всё больше и больше. Хотя девушка надеялась, что близость нового места жительства к университету, напротив, уменьшит её нагрузку, ведь теперь за счёт одной только дороги у неё освобождалось пара часов в день.
Но успеть всё было невозможно. Если для себя она могла наварить кастрюлю супа на неделю и ни о чем не переживать, то здесь готовить приходилось каждый день, да еще и по несколько блюд. Примерно та же ситуация складывалась и с другими домашними обязанностями.
Причем изначально никто от нее этого не требовал, просто самой хотелось порадовать любимого человека. И уже буквально через считанные дни Николай стал воспринимать эту ситуацию как данность и вполне искренне возмущался, когда что-то из того, к чему он привык, оказывалось несделанным. В результате Вероника чувствовала, что страдают абсолютно все сферы ее жизни, но не была готова пожертвовать ни одной из них.
Так прошло еще два месяца.
Худо-бедно Вероника приноровилась к своей новой жизни. И тут-то и ее, и их отношения поджидало новое испытание, еще более серьезное, чем все, с чем им пришлось столкнуться до этого. Как-то вечером, когда девушка, привычно падая с ног от усталости, вернулась с учебы, она практически с порога услышала от Николая:
— Завтра к нам в гости приедет моя мама. Потрудись, пожалуйста, навести порядок в квартире. Она очень привередлива к этому.
— Милый, но почему же ты не предупредил меня раньше? Я так устала сегодня.
— Ты всегда устаешь, — фыркнул Николай. — Я и сам только сегодня узнал.
Всю ночь Вероника занималась уборкой, готовкой и прочими приготовлениями к приезду дорогой гостьи.
Происходило это под аккомпанемент жалоб Николая о том, что ее возня мешает ему спать. Она, как могла, старалась вести себя потише, но ничего не помогало. Парень спал очень чутко и слышал малейший звук, даже доносившийся с другого конца квартиры. В результате на следующий день оба были не выспавшимися, а потому пребывали в крайне раздраженном состоянии.
Масло в огонь подливало ещё и то, что Николай то тут, то там, замечал то оставшуюся пыль, то разводы на стёклах, то ещё что-нибудь в этом духе. Вероника была не слепая, но ведь прошлой ночью она сделала всё, что могла, в таком состоянии. Новый конфликт уже готов был разгореться, но именно в этот момент приехала мама Николая.
Интеллигентная женщина показалась Веронике довольно приятной. Она тактично не обращала внимания на некоторые недостатки в квартире и отлично поддерживала светскую беседу. Словом, вечер прошел в спокойной, дружелюбной атмосфере.
— Что же, Вероника, была очень рада с вами познакомиться, — заметила она на прощанье. — Вы не представляете, как я рада, что мой сын наконец-то нашёл себе приличную девушку.
— И мне тоже было очень приятно познакомиться с вами, Вера Павловна, — вежливо отвечала Вероника. — Приезжайте к нам ещё.
— С удовольствием.
Девушка была уверена, что сумела произвести на свою, как она надеялась, будущую свекровь, хорошее впечатление. Каково же было ее удивление, когда спустя пару дней Николай заявил ей, что ужин с мамой прошел просто отвратительно.
— Везде грязь и пыль, еда ей не понравилась, да и ты тоже не очень.
— Но ведь она сказала…
— Мало ли что она сказала. Она воспитанная женщина и не станет устраивать ссор при посторонних.
— Да разве же я посторонняя?
— Для нее — да.
Эти слова почему-то больно обожгли Веронику, хотя, казалось бы, какое ей дело до того, что там думает про нее мама любимого мужчины.
В конце-то концов, многие не ладят с родителями своих избранников, и это не становится помехой для их отношений, однако на душе все равно было гадко. Но на то, чтобы долго копаться в своих чувствах, у девушки просто не оставалось времени, она продолжала крутиться, как белка в колесе, и не видела ровным счётом никакого выхода из этого порочного круга.
Вся её жизнь состояла из учёбы и домашних дел, и этому было не видно ни конца, ни края. Вся былая романтика сошла на нет. Они с Николаем больше не ходили по ресторанам и не гуляли в парках, не смотрели ночами на звезды и не целовались под луной.
Цветы и подарки от возлюбленного девушка получала все реже и реже, пока, наконец, их поток не иссяк окончательно.
И вот однажды, когда Вероника по своему обыкновению приползла домой полностью вымотанная, её ждал сюрприз. У входа её встречал Николай с пышным букетом её любимых белых роз. На столе ужин, заказанный в ресторане, бутылка дорогого вина в придачу, свечи, романтичная обстановка. Они сели ужинать, и впервые за долгое время поговорили по душам, прямо как раньше.
Потом Николай предложил посмотреть фильм, какую-то романтическую комедию. Вероника согласилась, благо на следующий день у неё должен был состояться первый за долгое время выходной. Правда, она заснула на первых же минутах картины, но это было уже не так важно. На следующий день чудеса продолжились.
Николай, совсем как раньше, предложил съездить прогуляться, развеяться. Они отправились за город и устроили прекрасный пикник на берегу живописного лесного озера. Казалось, что жизнь начинает налаживаться, что теперь-то уж всё точно будет так же, как и прежде. Вечером, уже лёжа в постели, Николай сонно пробормотал.
— Милая, мне так больно видеть, насколько ты устаёшь. Надо как-то решать эту ситуацию. Так жить нельзя.
— И что же ты предлагаешь?
— Я знаю, как важна для тебя учёба, но, может быть, сейчас не лучшее время. Возможно, стоит взять небольшой перерыв, я не говорю совсем бросать, но…
— Возможно, ты и прав, — сонно пробормотала Вероника.
На следующий же день девушка подала в деканат заявление на академический отпуск. Однако спустя несколько дней получила ответ о том, что нет никаких оснований для его предоставления. И тогда, посоветовавшись с Николаем и не обнаружив никакого другого выхода, она приняла решение отчислиться из университета. Первое время после этого все действительно шло так же хорошо, как и раньше.
Николай разве что на руках ее не носил, и то только потому, что Вероника ему этого не позволяла, опасаясь за больной позвоночник. А девушка теперь успевала выполнять всю работу по дому, да так, что у нее оставалось достаточно много свободного времени. Однако как-то потихоньку обязанностей становилось все больше и больше.
Вероника даже не заметила того момента, когда снова начала крутиться, подобно белки в колесе. Снова у нее не было ни одной свободной минуты. Снова невероятная усталость, которую она ощущала каждый день.
— Ну что ты ноешь? — говорил Николай в те редкие моменты, когда она отваживалась признаться ему в своих чувствах. — Ты же не учишься нигде и не работаешь. Отчего тебе теперь-то уставать? Многие, между прочим, прекрасно совмещают и работу, и учебу, и по дому как-то успевают.
— Но ведь ты же сам хотел, чтобы я ушла с учёбы.
— Я хотел больше не видеть тебя вот в этом состоянии загнанной лошади. И что в итоге? Прошло каких-то три месяца, и мы опять всё в той же точке. Чем тут показательно страдать, лучше бы унитаз помыла.
— Но я мыла его буквально сегодня утром.
— Значит, плохо мыла, надо бы переделать. Возможно, кстати, если бы ты всё нормально делала с первого раза, то и не уставала бы.
Вероника не нашла, что на это ответить. С одной стороны, такие претензии казались ей ужасно несправедливыми. С другой, она чувствовала, что в чём-то Николай определённо прав.
Она ведь действительно не занималась ничем, кроме домашних дел. Так откуда же взялась эта непонятная усталость?
Вероника старалась изо всех сил, лишь бы только не разочаровать Николая, но каждый раз натыкалась на всё новые упрёки и поиски недостатков, сначала в её действиях, а потом и в ней самой. Что бы девушка ни делала, жизнь её становилась всё более невыносимой.
Она часто ловила себя на мысли, что безумно скучает по своему вузу. По преподавателям и однокурсникам, по таким родным коридорам и аудиториям, но, самое главное, по медицине. Однако она не видела для себя ровно никакой возможности вернуться ко всему этому.
Впрочем, она уже почти смирилась с мыслью, что, как видно, её предназначение в другом — не быть ей врачом, тем более кардиохирургом, как она мечтала. Зато можно быть заботливой женой и любящей матерью. Это ведь тоже чего-то стоит. Тем более, что дети были второй мечтой ее жизни. Она хотела их с того возраста, когда сама еще была ребенком.
— Коленька, а мы ведь с тобой поженимся, правда же? — спросила она однажды за чашкой вечернего чая.
— Ну, конечно, милая.
— И детей заведём?
— Ну, а как же без них?
— И когда всё это будет?
— К чему эта спешка? Мы ведь и так живем вместе, разве какой-то штамп в паспорте что-то кардинально поменяет? А что касается детей, думаю, мы к ним еще не совсем готовы.
— Но если штамп ничего не меняет, почему бы не сходить и не поставить его? Это же несложно.
— Ну что ты такое говоришь, родная? Как это, просто поставить? А праздник, а свадебное платье, гости и вот это вот все.
— А это как раз можно и попозже, когда будет такая возможность.
— Ну нет. — тон Николая неуловимо изменился, став более холодным и отчужденным. — Так не годится. Надо, чтобы все вместе.
— Мне не надо.
— Зато мне надо, — отрезал Николай. — Хватит об этом. Не выноси мне мозг. Я спать хочу.
С этими словами он встал из-за стола, не то что не допив свой чай, а практически не притронувшись к нему, и ушел в спальню. Все эти действия были настолько выразительными, что Вероника почти физически ощущала его обиду и злость.
И как только за Николаем захлопнулась дверь, она заплакала.
Горько и безутешно, но почти беззвучно.
Понимала, что ее истерика делу не поможет, а даже, напротив, еще больше расстроит мужчину. И всё-таки она тоже чувствовала боль и обиду. Но что такого в её желании выйти замуж за любимого мужчину и завести с ним детей? Она же, в конце концов, не на первом свидании подняла эту тему, и не на втором даже.
Они уже больше полугода живут вместе. Она по его просьбе бросила дело всей своей жизни. И ради чего?
Тогда Вероника впервые задумалась о том, чтобы уйти от Николая. Да, она безумно любила его, она хотела быть с ним, хотела завести семью.
Но этот разговор заставил девушку задуматься, а хочет ли этого он?
Нужна ли она Николаю так же, как он ей? И если нет, то какой вообще во всем этом смысл? Кто знает, к какому заключению она бы в итоге пришла. Может быть, решила бы разорвать эти отношения, практически переставшие приносить ей всякую радость. Вернулась бы в институт, нашла подработку, может быть, со временем даже встретила бы другого мужчину, который смог бы дать ей то, на что, видимо, не был способен Николай.
Всё, абсолютно всё, могло бы сложиться по-другому, но судьба приготовила для Вероники новые испытания. Спустя несколько дней после того неприятного разговора девушка узнала, что беременна. Первой её эмоцией было абсолютное счастье от осознания, что давняя мечта наконец-то сбудется. Даже в очередной раз появилась надежда, что вот сейчас-то всё и наладится.
Николай, конечно же, порадуется вместе с ней и, наверное, всё же согласится жениться. Готов он или нет, а ребёнок уже есть, и никуда от этого не денешься. Ничего, он привыкнет и полюбит этого малыша так же, как уже любит его она. И всё же, несмотря на все эти мысли, которыми Вероника пыталась успокоить саму себя, она не спешила сообщать радостную новость Николаю.
Вероятно, в глубине души девушка прекрасно понимала, что её радужным фантазиям не суждено воплотиться в жизнь. Каждый раз, когда она пыталась начать этот разговор, в голове звучал холодный голос любимого.
— А что касается детей, думаю, мы к ним еще не совсем готовы.
— Но как же это, не готовы? У него прибыльный бизнес, есть собственная квартира, в которой вполне достаточно комнат, чтобы с комфортом разместить большую семью. Опять же, не стоит забывать и про дополнительный источник дохода в виде ее собственной квартиры, которую молодые люди сдавали. Конечно, больших денег она принести не могла, но все же хоть какая-то копеечка.
Вероника же не обременена работой или учёбой, постоянно дома, так что будет и кому заботиться о будущем ребёнке. А может, и мама Николая помочь не откажется. Она, конечно, не лучшего мнения о девушке своего сына, но разве должно это сказываться на её отношениях с внуками?
Две мучительных недели прошли для Вероники в подобных тягостных раздумьях.
Мысли и чувства её метались из крайности в крайность. То она была абсолютно уверена, что Николай, узнав о ребёнке, сразу же позовёт её под венец, и станут они, как в сказке, жить долго и счастливо. То представляла, как мужчина с позором выгоняет её из дома, лишь только услышав о том, что она беременна.
Узнать, как всё будет на самом деле, можно лишь одним способом — набраться смелости и сказать-таки Николаю о своём положении. И вот она выбрала день.
К приходу с работы любимого, девушка постаралась на славу. Дом сверкал чистотой, а на столе ожидал вкусный ужин и все те же ароматические свечи, аромат которых они оба очень любили.
— Мы что-то отмечаем? — спросил мужчина, бросив косой взгляд на все это великолепие.
Вероника сразу поняла, что сегодня он не в духе. В принципе, это было вполне обычным его состоянием, но именно в этот день он, казалось, решил превзойти самого себя.
— Да, дорогой, — осторожно начала она, — у нас есть небольшой повод для праздника.
— У тебя, может, и есть, — буркнул он, снимая ботинки и со злостью швыряя их на пол.
— О нет, Коленька, этот повод имеет прямое отношение к нам обоим.
— Интересно было бы узнать, что ты имеешь в виду.
Вероника глубоко вздохнула. Несколько мгновений она молчала, собираясь с силами.
Если не скажет прямо сейчас, не сможет, наверное, уже никогда. А это явно не самый удачный вариант.
— Коленька, милый, я беременна. — На одном дыхании выпалила она.
— Что?
Он задал этот вопрос очень тихо, практически шепотом. Но от его тона Веронику пробрала мелкая дрожь.
В первый раз за все время их знакомства девушке стало страшно рядом с этим человеком, и она сама не смогла бы объяснить, что именно стало причиной таких чувств. Однако Вероника твёрдо знала одно. Она предпочла бы, чтобы Николай на неё накричал, чем говорил этим зловещим полушёпотом.
— Я…, — начала девушка, намереваясь повторить свою фразу.
— На слух не жалуюсь, — ледяным тоном произнёс Николай. — Мне интересно, как такое могло случиться? Ты что, решила не принимать таблетки? Подумала, что сможешь привязать меня ребёнком, несмотря на то, что я вполне ясно выразился по этому поводу?
— Нет, милый, я их принимаю. Должно быть, произошла какая-то ошибка.
— И почему я должен в это поверить?
— Разве у тебя есть причины не доверять мне?
— Даже если бы и не было, только что появились. И довольно весомые.
— Как ты можешь такое говорить?
На глаза Вероники начали наворачиваться слезы.
— Пореви мне тут еще, — рявкнул на нее Николай.
Девушка, как могла, старалась сдержать свои эмоции, но, видимо, в последнее время она занималась этим слишком часто и слишком много.
Она чувствовала себя воздушным шариком, в который накачали слишком большое количество воздуха, и с ней произошло именно то, что обычно случается в подобных случаях. Пузырь самоконтроля рухнул, выпуская на волю все чувства, на протяжении нескольких недель копившиеся внутри. Вероника сама не поняла, как она оказалась на полу.
Она просто сидела, прижавшись спиной к холодной стене, и плакала навзрыд. При этом, как ей потом смутно припоминалось, еще и что-то говорила. Должно быть, обвиняла Николая в чем-то. Должно быть, была к нему несправедлива. Должно быть, наговорила много лишнего, много обидного. Должна же была быть хоть сколько-нибудь весомая причина, по которой мужчина решил остановить ее истерику посредством рукоприкладства.
И это была не просто пощечина, которую в такой ситуации ещё можно было бы счесть уместной. Николай буквально набросился на девушку, бил кулаками, и очень сильно, что, хуже всего, целился в живот, который Вероника всеми силами пыталась закрыть от него.
Она не знала, сколько всё это продолжалось, но закончился страшный приступ ярости так же неожиданно, как и начался. Николай встал, бросил взгляд на девушку, скорчившуюся на полу, и произнёс абсолютно спокойным тоном:
— Завтра я дам тебе денег, и ты избавишься от этого.
— Ты хотел сказать «от нашего ребёнка»? — С трудом пробормотала она.
— Нет никакого ребёнка и никогда не будет. Я понятно выражаюсь?
Вероника просто кивнула, сейчас у нее не было никаких сил спорить с ним, пытаться что-то доказать, да и, в принципе, говорить. Более того, ей было банально страшно и за себя, и за будущего ребенка. Кто знает, что в следующий раз вызовет у Николая желание помахать кулаками.
С трудом девушка встала и побрела в сторону комнаты. Не их общей спальни, а одной из свободных. Там уже давно стоял без дела старый диван. Но главным достоинством этого помещения было то, что дверь его можно было запереть изнутри. Именно это и сделала Вероника, прежде чем упасть на диван и забыться тревожным, беспокойным сном.
Девушка понятия не имела, сколько времени она провела в забытии. Но когда она проснулась, комната уже была озарена ярким солнечным светом, льющимся из распахнутого окна. Вероника прислушалась. В квартире стояла гробовая тишина. Судя по всему, Николай уже уехал на работу. Даже несмотря на это, дверь она открывала максимально осторожно, готовая в любой момент захлопнуть её обратно.
Мужчины действительно не было дома, но девушка всё равно поймала себя на том, что на кухню она пробиралась на цыпочках, вздрагивая при каждом шорохе. Потом Вероника заварила себе чай и задумалась над тем, что же ей делать дальше.
«Понятно, что…», — вопил внутри неё голос разума.
«Собирай вещи и немедленно беги отсюда, пока он не вернулся».
Это, пожалуй, было бы самым правильным решением. Но не единственным возможным, и, увы, не самым предпочтительным. Несмотря ни на что, Вероника всё ещё испытывала к Николаю крайне тёплые чувства. Ей хотелось думать, что это была просто какая-то нелепая ошибка, какой-то странный приступ, который никогда больше не повторится.
Умом она понимала, что тот, кто ударил однажды, сделает это снова. Но сердце умоляло дать мужчине второй шанс. Однако, должно ли это значить, что ей придётся избавиться от ребёнка, ещё не родившегося, но уже такого любимого? Или есть шанс, что Николай поменяет своё мнение? Может быть, вся вчерашняя сцена была всего лишь результатом шока от неожиданно свалившейся на него информации?
К тому же он уже пришел с работы, явно не в лучшем состоянии. Может быть, у него какие-то проблемы с бизнесом, а тут еще она со своими неожиданными новостями. С другой стороны, безопасно ли оставаться рядом с человеком, который, в каком бы он ни был состоянии, способен сотворить такое? Ведь сейчас ей нужно думать не только о себе, но и о своем нерожденном ребенке.
Что, если Николай способен причинить ему вред? Верить в это не хотелось. Тем не менее, еще пару дней назад Вероника ни за что бы не поверила и в то, что любимый способен поднять руку на нее.
В таких размышлениях она и не заметила, как прошел день. Кажется, несколько часов она сидела на кухне над чашкой давно остывшего чая и пыталась принять какое-то решение.
Девушка осознала, сколько времени прошло, только когда услышала звук ключа, проворачивающегося в дверном замке. Сердце её тревожно сжалось. К своему ужасу она поняла, что не способна сдвинуться с места. Её будто парализовало от накатившей волны страха.
Она понимала, что за этот день не успела сделать ровным счётом ничего. И что Николай явно не обрадуется этому факту. Веронике нечем было даже накормить мужчину. Вчерашний праздничный ужин испарился в неизвестном направлении. То ли мужчина все-таки съел его, то ли просто выкинул. Так или иначе, у нее не было даже возможности подогреть уже готовую еду.
Впрочем, даже если бы и была, вряд ли это исправило бы положение. Николай никогда не ел одно и то же второй раз. Вероника тревожно прислушивалась к тому, что происходило в коридоре. Вот ключ в последний раз повернулся в замке, и дверь открылась. Вот Николай захлопнул ее. Вот что-то зашуршало, непонятно.
Потом раздался звук расстегивающейся молнии, а чуть позже еще пара таких же, только длившихся значительно меньше времени. Это он снял куртку и ботинки. А теперь наступило самое страшное и в то же время самое ожидаемое. Шаги, приглушенные ковром, становившиеся чуть громче с каждой новой секундой.
Мужчина направлялся на кухню. Вероника прижалась к своему креслу так сильно, будто старалась слиться с ним, стать максимально незаметной. Николай уверенным шагом вошёл в комнату. К удивлению девушки в руках он держал шикарный букет белых роз. Тех самых, её любимых.
— Милая…, — Николай снова говорил очень тихо, вот только на этот раз в его голосе не чувствовалась угроза.
Только нежность и любовь, тоска, боль, возможно, даже вина.
— Милая, я так виноват перед тобой, не знаю, сможешь ли ты простить меня, я бы, наверное, не смог. В своё оправдание могу лишь сказать, что я абсолютно не представляю, что на меня нашло. Понимаю, тебе от этого совсем не легче, но я действительно виноват. Весь день сегодня думал об этом, место себе не находил. Сможешь ли ты простить меня?
— Конечно.
Это слово вырвалось у Вероники раньше, чем она успела осмыслить свой ответ. — Конечно, любимый. Надо признать, я и сама была неправа.
— Нет, что ты. Не надо так говорить. Ты ни в чем не виновата, просто…
Он вручил ей букет, а сам присел, видимо, заметив ее настороженность и не желая пугать, выбрал место не на диване около нее, а на одном из дальних стульев. Теперь они были отгорожены друг от друга кухонным столом, и Вероника чувствовала себя чуть более уверенно и безопасно. Николай же закрыл лицо, будто был не в силах взглянуть в глаза своей девушке.
А когда он наконец-то убрал руки, она заметила, что на его щеках блестит несколько крупных слезинок. Оба долго сидели молча, не понимая, как начать разговор, да и о чем вообще говорить. Наконец Николай решился нарушить воцарившуюся тишину.
— Любимая, я не хотел тебя расстраивать, поэтому долгое время молчал. У меня появились серьезные проблемы с бизнесом. Не суть, какие именно, важно то, что мы с тобой можем сейчас оказаться вообще без денег, и уж точно на какое-то время их количество сократится. Согласись, не лучший момент, чтобы обзаводиться потомством.
— Не лучший, — кивнула она. — Но ведь я действительно принимала таблетки, как положено. Ни одной не пропустила, честно.
— Не нужно оправдываться, любимая, я тебе верю.
— Значит, ты понимаешь, что это вышло не специально. И только подумай, насколько этот ребёнок хотел появиться на свет. Это ведь настоящее чудо. Я не могу прервать беременность. Пойми, просто не могу.
— Я понимаю, — ласково ответил Николай. — Я подумал и пришёл к мысли, что и в этом был неправ. Конечно же, мы оставим этого ребёнка.
И совершенно неожиданно всё снова стало хорошо. Снова Николай заваливал Веронику подарками, устраивал сюрпризы и романтические вечера. Снова они стали проводить вместе больше времени, чем до ссоры. И снова девушка почувствовала себя самым счастливым человеком на этой планете. Мужчина же будто забыл о том, что был резко против рождения детей.
Иногда Веронике начинало казаться, что он ждёт их будущего ребёнка чуть ли не больше, чем она сама. То он заводил разговоры о том, как они будут воспитывать сына. Почему-то Николай был твёрдо уверен, что родится мальчик. То присматривал какие-то детские вещи через интернет. То неожиданно начинал волноваться, получится ли у него стать хорошим отцом.
Но, увы, счастью этому вновь не суждено было продлиться долго. Вероника, будто проклятая, притягивала к себе разнообразные неприятности. И с каждым разом они становились всё страшнее и страшнее.
Вот и сейчас ничто не предвещало беды. Девушка сходила в ближайший магазин, чтобы докупить кое-какие продукты для приготовления ужина и уже возвращалась домой. Пакеты её были плотно набиты разнообразной продуктами, как это часто случается, когда идёшь покупать один или несколько конкретных ингредиентов. Стоял тёплый солнечный день. Настроение у Вероники было просто замечательным и обещало стать ещё лучше, если новое блюдо действительно получится таким вкусным, как она себе представляла.
Девушка подошла к светофору и терпеливо дождалась зелёного сигнала. Когда он загорелся, на всякий случай посмотрела по сторонам, дорога была пустой.
Тогда она сделала шаг с тротуара, затем еще один и еще, она уже занесла ногу для следующего пятого шага, и тут, откуда ни возьмись, появился автомобиль.
Не снижая скорости, он мчался прямо на Веронику. Она отпрыгнула, инстинктивно прикрывая руками живот. Вероятно, именно это спасло ее жизнь. Однако машина все же задела девушку, пусть и по касательной.
Она упала прямо посреди проезжей части, рукой дотронулась до страшно болевшей головы, ощутила под пальцами какую-то густую, тёплую, липкую жидкость и потеряла сознание.
Когда Вероника очнулась, она даже не сразу смогла вспомнить, что с ней случилось и понять, где находится. Жесткая кровать, белые стены, какие-то трубочки и проводки, тянущиеся к ее рукам и ногам. Спустя несколько мгновений пришло осознание, она в больнице.
А потом вспомнилось и все остальное. Осмотревшись, девушка обнаружила рядом со своей койкой кнопку вызова медсестры и тут же нажала на нее. Она появилась быстро и незаметно, словно привидение. Веронике даже показалось, что дверь в палату всё время оставалась закрытой.
— Ой, как хорошо, что вы пришли в себя, — заворковала медсестра, проверяя какие-то показатели на многочисленных приборах, подключённых к пациентке.
— Мы даже не надеялись, что это случится так быстро. Всё-таки травмы вы получили серьёзные.
— Что с моим ребёнком? — довольно резко прервала её Вероника.
Медсестра сначала окинула ее непонимающим взглядом, но затем, кажется, осознала смысл вопроса.
— Ах, да. На удивление, плоды никак не пострадали. Должно быть, вы инстинктивно пытались их защитить, потому и получили настолько сильное повреждение.
— Подождите, что вы сказали? „плоды“ во множественном числе?
— Ну да, их там двое. Предположительно, мальчик и девочка. А вы не знали?
— Нет, — призналась Вероника. — Понимаю, стоило бы дойти до врача и как следует обследоваться, но то одно, то другое…
— Не об этом вам сейчас надо думать, — сочувственно сказала медсестра. — Я вижу, как вы ждёте этих детей, но в вашем положении было бы лучше…
— Нет, — жёстко отрезала пациентка, понимая, к чему клонит её собеседница. — Об этом не может быть и речи, да и вообще, что такого серьёзного в моём положении, о чём вы говорите?
— Вы чувствуете свои ноги?
Сначала Вероника решила, что это какая-то нелепая попытка перевести тему, но, прислушавшись к ощущениям в нижних конечностях, неожиданно поняла, что их просто нет. Ногам не было холодно или жарко, или больно. Пошевелить ими девушка тоже не могла. Они будто вовсе отсутствовали. Пациентка с ужасом взглянула на медсестру.
— Мне очень жаль, — сказала та, — но мы не можем быть уверены, что чувствительность восстановится. Основной удар той машины пришелся именно на ноги. Сейчас еще слишком рано делать выводы, но мы не можем гарантировать, что вы вообще когда-нибудь сможете снова ходить.
Веронику будто окунули в прорубь с ледяной водой. Мысли путались. Она понятия не имела, что ей делать, о чём спрашивать, кого звать.
Впрочем, на этот счёт у неё всё-таки была одна мысль. И прежде чем провалиться в полубредовое состояние, она прошептала:
— Позвоните Коле. Это мой… Это отец моих детей. Найдите номер в телефоне. Коля.
Проснувшись в следующий раз, Вероника поняла, что медсестра сумела выполнить ее просьбу.
Рядом с постелью сидел Николай и смотрел на нее, не отрывая взгляда.
— Коленька, — слабым голосом сказала она, — ты пришел.
— Это правда? — спросил мужчина.
Тон его показался девушке абсолютно ледяным, но она приняла это за собственную мнительность из-за всего, что ей довелось пережить за последнее время, и решила, что знает, о чем именно ее спрашивают.
— Да, Коленька, их действительно двое.
— Кого? — опешил он.
— Наших деток. Мне сделали УЗИ. У нас двойняшки, мальчик и девочка, представляешь? И они ничуть не пострадали.
— Вот как значит. Ясно. Вообще-то я спрашивала про твои ноги. Врач сказал, что они не работают и вряд ли начнут. Это правда?
— Ну, они сами ещё точно не уверены, но сказали, что такая вероятность достаточно высока.
— И, как я посмотрю, даже после этого ты не поменяла своего мнения насчёт детей, которых, как выяснилось, ещё и двое.
— Конечно, не поменяла, милый. Понимаю, первое время с ними будет очень тяжело, но я уверена, что мы справимся.
— Я бы на твоём месте подумал ещё раз, — заметил Николай весьма равнодушным тоном. Тяжеловато будет безногой инвалидке в одиночку растить двоих детей.
— Что ты имеешь в виду? Почему в одиночку?
— Ну, насколько я помню, ты приютская. Родственников, стало быть, нет, друзей тоже не особо. Денег на нянек ты вряд ли заработаешь. Вот и получается, что в одиночку.
— Но ведь у меня есть ты.
— А я-то считал тебя умной женщиной. Скажи на милость, но зачем мне сдалась баба, которая даже ходить сама не способна? Ты правда думаешь, что я должен потратить всю свою жизнь на то, чтобы утку за тобой выносить? Ещё и двух дармоедов помимо себя хочешь мне на шею спихнуть? Нет уж, я на это не подписывался.
Вероника хотела было что-то ему ответить, но теперь ее как будто не слушались не только ноги, но и язык.
Как бы ни старалась, она не смогла выговорить ни единого слова. А Николай будто решил нанести ей решающий удар.
— И не вздумай подавать на алименты. Все равно у меня никакого официального дохода, так что денег ты получишь сущие копейки, а проблему огребешь на миллион.
С этими словами он развернулся и вышел из палаты. А Вероника снова провалилась в бредовый сон.
Иногда она выныривала из этого состояния в реальную жизнь, но лишь для того, чтобы провалиться еще глубже в пучину собственных кошмаров. Ей больше не хотелось жить, и она не видела смысла бороться за то жалкое существование, что уготовила ей судьба. В редкие минуты просветления она видела перед собой одно и то же лицо. Та самая медсестра, чьего имени она даже не потрудилась узнать, казалось, неотступно находилась рядом днем и ночью.
Иногда Веронике казалось, что и в бреду она слышит ее голос, успокаивающий, тянущий к свету. И она хваталась за эту хрупкую соломинку, хотя сама пока не понимала, зачем и ради чего.
Пока однажды чуть грубоватый, хриплый, но всё-таки бесконечно нежный женский голос не сказал ей самого важного, не напомнил, что у неё всё ещё есть причины жить, и причины эти достаточно весомые.
— Ну же, Вероника, — уговаривал голос, — Я прекрасно понимаю ситуацию, в которой ты оказалась. Я понимаю, что жить тебе совершенно не хочется. Но подумай о своих малышах, они ещё живы и в полном порядке. Им нужна мама, Вероника.
И в этот момент тонкая тростиночка превратилась в настоящий канат, за который девушка начала цепляться руками, зубами и всем, чем только могла. Как же она забыла? У нее ведь есть дети, будут, те самые близнецы, которые так жаждали появиться на этом свете, что им не помешала ни таблетка, ни побои их отца, ни страшная авария, которые сейчас выживали, несмотря на то, что по всем законам медицины должны были уже погибнуть.
Когда Вероника окончательно пришла в себя, она узнала, что два месяца провела на грани жизни и смерти, и действительно, всё это время та самая медсестра находилась при ней практически неотлучно, фактически добровольно взяв на себя роль сиделки.
— Как вас зовут-то хоть? — поинтересовалась у неё пациентка при очередной смене капельницы.
— Аня я… — отозвалась та.
— Анечка, милая, не пойми меня неправильно, я тебе очень благодарна, жизнью обязана в прямом смысле этого слова, но зачем тебе было столько со мной возиться?
— Да жалко мне тебя, стало… — вздохнула девушка. — К тому же, родственную душу почуяла, или как-то так. Меня ведь тоже не так давно жених бросил, правда не больную, да и детей заделать не успел, да только мне тогда от этого было не легче. Сейчас-то понимаю, какие всё это глупости. Вот и решила, что надо спасать подругу по несчастью.
— Спасибо тебе. — Искренне поблагодарила Вероника
Впереди девушку ждал долгий и тяжёлый процесс лечения, а затем и реабилитации. По поводу её ног все врачи только руками разводили.
Слишком уж большой срок они не работали. Практически не оставалось шансов даже на минимальное восстановление чувствительности. А уж о том, чтобы полностью вернуть работоспособность, и говорить не приходилось. Каково же было всеобщее изумление, когда однажды на очередной ежедневной проверке у невролога, Вероника задергала левой ногой.
На следующий день признаки жизни проявляли уже обе конечности, и девушка, по крайней мере, снова могла их чувствовать, хотя и не способна была ими управлять. Однако, спустя каких-то пару недель, чувствительность восстановилась полностью, а затем Вероника смогла слегка пошевелить одной ногой, затем другой. И с каждым днем ее движения становились все более уверенными и активными, врачи в один голос утверждали, что девушке удалось совершить невозможное.
И никто уже не сомневался, что ходить она все-таки сможет. Конечно, от долгого бездействия сильно ослабли мышцы ног, и их нужно было восстанавливать. Но по сравнению с тем, что уже удалось сделать, это были сущие пустяки.
День за днём Вероника прилежно занималась на специальных тренажёрах и очень скоро смогла вполне самостоятельно передвигаться, пусть и опираясь на костыли.
К тому моменту, как возможность ходить восстановилась полностью, пришло время появления на свет детей Вероники. Так что из реабилитационного отделения она отправилась прямо в роддом. Спустя всего несколько дней она родила двух чудесных и, самое главное, абсолютно здоровых малышей.
Она назвала их Колей и Аней. Выписавшись, вернулась в свою старую квартиру. А что ей еще оставалось? Благо медсестра Аня, успевшая стать для Вероники первой в жизни подругой, заранее позаботилась о том, чтобы сообщить квартирантам, что скоро жилье понадобится его законной хозяйке. Благодаря этому девушка со своими детьми смогла спокойно вернуться домой.
Более того, Ане удалось объяснить жильцам всю ситуацию и уговорить их выплатить остаток аренды не Николаю, с которым они когда-то договаривались, а напрямую на банковский счет Веронике. Благо, все документы на квартиру были оформлены на имя ее владелицы. И теперь девушке было на что жить, по крайней мере, первое время.
Но вот что делать, когда эти деньги закончатся, она себе даже не представляла.
***
Вот такие воспоминания крутились в голове девушки, когда она, уложив детей спать, решила, что и ей самой не помешал бы отдых. Конечно, Аня продолжала по мере сил помогать своей новой подруге. Но много ли свободного времени у медсестры? То-то и оно, и большую часть времени Веронике приходилось крутиться самостоятельно.
Пожалуй, дети были единственным лучиком света, не позволявшим ей опустить руки. Едва девушка забылась чутким и тревожным сном, как тут же подскочила, услышав плач младенца. Это проснулась маленькая Анечка, настоятельно требовавшая то ли есть, то ли поменять ей подгузник. Конечно, пришлось вставать и разбираться с причинами недовольства ребёнка.
И так случалось каждый раз, когда Вероника находила минутку для отдыха. В результате девушка почти не спала. Пока покормила Аню, проснулся Коля, тут же потребовавший внимания матери. А там уже пора было собираться на утреннюю прогулку. Едва не падая с ног от усталости, Вероника кое-как одела себя и детей, и выволокла на улицу громоздкую, двухместную коляску.
Путь их привычно лежал к тому самому парку, где девушка впервые встретила Николая.
Надо сказать, что воспоминания об этом человеке уже почти не касались её души. Возможно, у неё просто не было времени, чтобы тратить его на страдания по своей несчастной любви. Голову занимали более насущные проблемы. Потому прогулки по этим местам практически не доставляли девушке никакого особого дискомфорта, разве что она старалась избегать того самого мостика через местную речку.
Но в этот день судьба, видимо, твердо вознамерилась напомнить Веронике об отце ее детей. Не успев пройти по парку и нескольких метров, она увидела прямо перед собой Веру Павловну, мать Николая. Хуже того, та, очевидно, тоже успела заметить девушку и теперь спешила ей навстречу.
Избежать разговора не было никакой возможности. Молодая мать приготовилась защищаться от возможных нападок и оскорблений, которых, к ее удивлению, не последовало. Как и в тот единственный раз, когда они виделись в доме Николая, Вера Павловна была безукоризненно вежлива.
— О, Вероника, здравствуй, рада тебя видеть.
— И я тоже очень вам рада, Вера Павловна, — ответила девушка, понадеявшись, что ее голос прозвучал достаточно искренне.
— Как же я рада, что расставание с Коленькой не стало для тебя концом света. Вот и детишек уже завела, как я посмотрю. Это хорошо. Надеюсь, у вас с вашим новым мужем все хорошо. А то Коленька, видно, просто не тем человеком оказался, раз с ним-то детей не хотела.
Вероника аж ущипнула себя за ухо, чтобы проверить, не спит ли она. О чём вообще говорила эта женщина? Какой её новый муж? И что это значит, она не хотела детей от Коли? Ухо заболело. Очевидно, вся эта абсурдная ситуация происходила наяву, а не в её больном воображении. И у неё могло быть только одно разумное объяснение.
Николай врал не только своей девушке, но и матери.
— Но ведь, — осторожно начала она, — это Колины дети. И не хотел их как раз он, что и стало одной из причин нашего расставания.
— Но он говорил, — опешила пожилая женщина, — он говорил совсем иное, что ты от него забеременела, но сделала прерывание, хотя он уговаривал тебя оставить ребёнка. А потом ты ушла, сказав, что вы, очевидно, друг другу не подходите.
— Дайте-ка угадаю. Вы абсолютно равнодушны к чистоте и открыто выражаете свои эмоции. Кроме того, при первой встрече я действительно пришлась вам по душе.
— Ну да, это вроде бы очевидно.
— А вот Коля убеждал меня совершенно в обратном, и, вам, думаю, сказал, что я невзлюбила вас с первого взгляда.
— Так и было, — признала женщина.
— Так вот, это абсолютно не соответствует действительности. Извините, я понимаю, что вам тяжело это слышать, но не уверена, что вашему сыну можно верить хоть в чем-то. Признаться честно, он всегда был склонен к приукрашиванию действительности, но не настолько же.
Еще некоторое время они просто шли по парку рядом друг с другом.
Вере Павловне требовалось переварить полученную информацию и решить для себя, кому она верит больше — собственному сыну или девушке, которую она почти не знала, но которая не имела ровным счётом никаких причин врать ей.
— Что же это получается? — Наконец, прервав молчание, Вера Павловна всплеснула руками. — Ты одна с малышами осталась?
— Ну да, а что делать? Приходится как-то выкручиваться.
— И Коленька совсем не помогает, даже видеть нас не хочет. Своих родных деток не хочет видеть. Да как же это так? Скажи честно, девочка, может, ты всё-таки скрываешь чего? Может, это не его близнецы? Ты не волнуйся, осуждать я тебя не стану.
— Если хотите, можем тест ДНК провести. Впрочем, даже этого не нужно. Вы просто посмотрите на них, Вера Павловна. На уши, на глаза, на нос, неужели не замечаете?
Пожилая женщина действительно склонилась над коляской и пристально посмотрела на малышей.
— И правда, — ахнула она, — никаких сомнений быть не может.
И они снова надолго замолчали. И снова первой начала разговор Вера Павловна.
— Слушай, Вероника, я пойму, если ты мне откажешь, но не могу ли я иногда заезжать к вам? Это все-таки мои внуки. Заодно и тебе помогу. Я ведь сама была одинокой матерью. Помню, каково это. А у тебя их еще и двое. Что скажешь?
Теперь настала очередь девушке задумчиво молчать, оценивая то, что ей сказали. Предложение звучало максимально заманчиво.
Помощь бы ей действительно не помешала, да и детям полезно будет общение с бабушкой. С другой стороны, она действительно почти не знала эту женщину. Можно ли оставить малышей с чужим, по сути, человеком, пусть даже и родственником? И главное, а не подстроил ли всё это сам Николай? После того, что случилось в больнице, Вероника могла бы ожидать от него абсолютно чего угодно.
Вера Павловна же спокойно шла рядом. Она не подгоняла Веронику, не заставляла ее дать ответ немедленно, давала время подумать. Уже только за это девушка была по-настоящему ей благодарна.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Вы можете к нам приходить, тем более что помощь мне действительно не помешает, но наедине со своими детьми я вас оставить не могу.
— Понимаю тебя, — закивала Вера Павловна. — Я бы и сама на твоём месте поступила точно так же.
— Значит, договорились, — подытожила Вероника.
С появлением несостоявшейся свекрови, жизнь девушки неожиданно стала существенно лучше. Женщина не только сидела с внуками, но и покупала вещи и продукты как для малышей, так и для их мамы.
— Что вы, это лишнее! — смущённо пробормотала Вероника, когда такое случилось в первый раз.
— Неужели бабушка не имеет права порадовать внуков? — удивилась Вера Павловна, а потом перешла на более серьёзный тон. — Брось эту стеснительность, Вероника. Я не бедствую. Чего ты уж, извини, не скажешь о тебе.
— Здесь вы правы. Но это же не повод тратить на меня свои деньги.
— А я не на тебя, я на внуков, к тому же, насколько я поняла, мой балбес сынок даже алиментов тебе не платит. Вот, будем считать, что я взяла на себя эту обязанность вместо него.
Время шло, и как-то совершенно незаметно женщины сближались все больше и больше. Ведь не будешь же молча сидеть в квартире, когда там есть другие люди…
Сначала женщины вели исключительно светские беседы, говорили о погоде, обсуждали какие-то бытовые моменты, но постепенно все больше делились друг с другом чем-то личным, сокровенным. Правда, Вероника, если и рассказывала про свою печальную любовную историю, то очень аккуратно, в общих чертах, без шокирующих подробностей. Все-таки она говорила с матерью человека, на которого жаловалась.
К чему расстраивать пожилую женщину? Как показали дальнейшие события, такой подход, вероятно, оказался ошибочным. Но, конечно, девушка никак не могла предвидеть дальнейшего развития событий. А вот самой Вере Павловне это, пожалуй, было под силу. Но ей застилала глаза сильная, безусловная любовь к собственному сыну.
Хоть она и понимала, что его поведение никак не назовёшь честным и порядочным, всё же не хотела верить в то, что из её прекрасного ребёночка вырос настоящий монстр.
Прошло довольно много времени, прежде чем Веронике удалось собрать полную картину её нелёгкой жизни. Вера Павловна никогда не жаловалась и любую историю старалась преподносить с неизменным юмором и оптимизмом.
И всё же постепенно, маленькими порциями, рассказывала ей о каких-то неприятных, печальных и даже попросту страшных вещах, происходивших в её жизни. Как и Вероника, она с раннего возраста росла и воспитывалась в детском доме, родителей своих, понятное дело, не помнила и не знала. Да, честно сказать, никогда особо и не интересовалась ими.
Раз они по какой-то причине сочли, что дочи им без надобности, зачем же она будет навязываться? Люди же, желавшие взять к себе брошенного ребёнка, почему-то всегда обходили девочку стороной, будто она была проклята. Маленькая Вера не могла понять, что она делает не так, почему всех забирают, а ею даже минимально не интересуются.
И ведь, главное, для такого положения дел не было никаких объективных причин. Вера всегда была типичной девочкой, причем довольно симпатичной, носила платьица, играла в куклы и никогда не испытывала желания ввязаться в какое-нибудь неподобающее приключение. Всегда вежливая, послушная, веселая, аккуратно одетая, казалось бы, идеальный ребенок.
Тем не менее, из приюта ее так никто и не забрал. Покинув его не слишком гостеприимные стены в возрасте 18 лет, Вера получила от государства квартиру. И все, дальше крутись, как хочешь. Не найдя для себя возможности совмещать учебу с работой, юная девушка выбрала второе. В поте лица трудилась продавцом в магазине и оказалась одной из немногих, для кого эта должность стала лишь первой ступенью в карьере.
Уже через год она получила должность администратора, через пять — управляющей, а спустя десять лет была уже директором филиала. Именно в этот момент она встретила мужчину, который в будущем стал отцом ее ребенка. Поженились молодые люди довольно быстро, но счастливым этот брак не был. Вскоре после свадьбы муж начал пить и устраивать безобразные скандалы.
Потом гулять начал, причём даже не пытаясь как-то скрыть от жены свои развлечения на стороне. Вера тогда уже была беременна Николаем, потому терпела всё происходящее. Но когда муж в первый раз поднял на нее руку, она просто собралась и навсегда покинула его квартиру.
— Решила, понимаешь, что расти вовсе без отца ребенку будет лучше и безопаснее, чем вот с таким, — говорила она Веронике, и та, понимающе, кивала.
Благо, женщине было куда идти. Своя квартира, хорошая должность, предполагавшая в том числе неплохие декретные. Единственной проблемой оказался бывший муж, который никак не желал смириться с поступком Веры. Он буквально преследовал женщину, куда бы она ни пошла, и никак не реагировал на просьбы оставить её в покое.
Не помогали ни уговоры, ни угрозы. В итоге дошло до того, что бывший муж набросился на беременную Веру с ножом. Прямо посреди улицы, при большом количестве свидетелей. Именно этот факт и позволил упечь мужчину в тюрьму, где он должен был находиться до сих пор. Затем в жизни женщины наступила самая счастливая для нее пора.
Родился Николай. Несмотря на то, что внешне он очень напоминал своего отца, Вера все равно любила мальчика больше жизни. Он-то ведь не был виноват в том, что родился точной копией папы. И первые несколько лет прошли просто чудесно. Но чем ближе к подростковому возрасту становился мальчик, тем сложнее было матери управиться с ним.
Характер ребенка стремительно портился. Николай стал хулиганить, прогуливать школу, отказывался от выполнения домашней работы. Тогда же он стал и врать, причем зачастую вообще без какого-либо повода, просто потому что мог. Конечно, Вера решила, что это обычные издержки переходного периода, которые нужно просто перетерпеть, не испортив отношений со своим ребёнком.
Но чем старше становился мальчик, тем меньше он походил на мать, и тем более явно в нём проглядывали отцовские черты. Кончилась вся эта печальная история тем, что он в ультимативном порядке потребовал, чтобы женщина купила ему квартиру, дала денег на открытие бизнеса и оставила в покое. Вера согласилась, но время от времени все же пыталась наладить контакт с сыном.
Он неохотно, но снисходил до редких встреч, всегда предлагаемых именно матерью.
— А потом, видимо, счел твое появление хорошим поводом прекратить и эти встречи. Но это я теперь понимаю. Тогда обрадовалась, чуть ли не впервые именно он предложил увидеться, а после заявил, что его девушке я совсем не понравилась, и поэтому нам надо прекратить всякое общение.
Ты не подумай, я и тогда на тебя зла не держала. Я вообще редко злюсь, хотя, конечно, было очень обидно.
Но, как оказалось, худшее злодеяние Николая ждало их обеих впереди.
Однажды, когда Вера Павловна по обыкновению появилась на пороге квартиры Вероники с полным пакетом гостинцев, девушка сразу поняла, что что-то не так.
Она слишком хорошо успела изучить свою старшую подругу, чтобы не обманываться её сделанным бодрым видом и натужной улыбкой.
— Вера Павловна, что у вас случилось?
— У меня? С чего ты взяла? У меня всё просто замечательно, как обычно.
— Ну, меня-то не обманывайте, — с мягкой укоризной произнесла Вероника. — Я ведь вижу, что что-то у вас неладно. Поделитесь.
Может, помочь чем смогу, а если и нет, то хоть выслушаю, тоже неплохо.
— Ох, Вероника, милая, — проговорила Вера Павловна.
А потом, совершенно неожиданно, она горько заплакала. Девушка, не ожидавшая от Веры Павловны столь бурного проявления эмоций, сперва даже растерялась, не понимая, что ей делать в такой ситуации, но всё же сумела взять себя в руки.
Довела женщину до дивана, помогла ей сесть, налила чаю с мятой. Прошел чуть ли не час, прежде чем Вера Павловна выплакалась и стала более или менее способна говорить. Казалось, непролитые слезы скапливались в ней на протяжении всей жизни, и вот, наконец, вырвались наружу.
— Вероника, — слабым голосом проговорила женщина. — Это все Коленька.
— И почему я в этом не сомневалась? — подумала девушка, но вслух, конечно, произносить этого не стала.
Она вообще ничего не говорила, боясь, что Вера Павловна, обратив внимание на собеседницу, так и не сможет рассказать, что же с ней произошло. Сейчас же она разговаривала скорее сама с собой, практически не замечая присутствия Вероники.
— Пришёл в гости. Я уж обрадовалась. Думала, наконец-то сынок вспомнил про свою пожилую матушку. А он говорит, убирайся-ка, мать, из квартиры. Мне жить негде.
— Что? — Не сдержавшись, ахнула девушка.
— Проблемы у него с бизнесом. — Зачем-то начала объяснять Вера Павловна. — Я так поняла давно уже. Долгов нахватал, а выплачивать нечем.
Вот и продал свою квартиру, чтобы расплатиться. А жить, стало быть, решил в моей. Только я ему там мешать буду. Пыталась с ним поговорить, а он просто ключи отобрал, да за порог меня вытолкал.
На этом месте Вера Павловна вновь разрыдалась. А Вероника сидела, будто оглушённая, не желая верить тому, что услышала.
Нет, она, конечно, знала, что Николай склонен к жестокости, но кем надо быть, чтобы поступить так со своей собственной матерью? Настолько подлого, мерзкого и бесчеловечного поступка девушка не ожидала даже от него.
— И что же мне теперь делать? — Беспомощно всхлипнула пожилая женщина. — Куда идти?
— А не надо вам никуда идти, — твердо ответила Вероника. — Оставайтесь пока у меня. Места здесь, конечно, немного, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Вон, на диванчике поспите. Не слишком комфортно, но хотя бы под крышей.
— Ну что ты, — начала отнекиваться Вера Павловна. — Ни к чему мне вас стеснять.
— Бросьте это, Вера Павловна, — отозвалась Вероника. — Вы так помогли мне, теперь моя очередь. Да и малыши к вам уже привязались, они будут только рады вашему присутствию.
Ещё немного поспорив, скорее ради приличия, женщина согласилась поселиться у Вероники. И вскоре выяснилось, что такой вариант проживания очень удобен для них обеих. Львиную долю своего времени Вера Павловна уделяла делам по дому и уходу за детьми. Делала она это настолько хорошо, что Вероника иногда и вовсе не находила, чем бы себя занять.
У девушки появилось столько свободного времени, сколько не было, казалось, никогда в её сознательной жизни. И, разумеется, она знала, как распорядиться этим сокровищем. Для начала устроилась на подработку медсестрой в ту самую больницу, где не так давно лежала сама. Благо, трёх курсов медвуза было вполне достаточно, чтобы её смогли взять на это место.
А чуть позже ей удалось восстановиться в вузе. И жизнь потекла своим чередом. И выглядела она практически так, как Вероника представляла её в далёком детстве. Была возможность заниматься любимым делом. Была пара замечательных малышей. Единственное, не было мужа, но это, как выразилась Вера Павловна, дело наживное.
Общая беда и предательство со стороны одного и того же человека сблизили женщин еще больше, чем раньше. Набравшись смелости, Вероника поведала старшей подруге обо всем, что происходило в ее отношениях с Николаем, ничего не смягчая и не утаивая.
С тех пор Вера Павловна решила, что у нее больше нет сына. Зато есть чудесная дочь.
Да и девушка относилась к ней как к родной матери. Аня была просто счастлива, что подруга пришла работать в ту же больницу, и радовалась чуть ли не больше всех, узнав, что Вероника приняла решение завершить свое обучение. Конечно, медсестра продолжала периодически заходить в гости к своей подруге. Вера Павловна тоже пришлась ей по душе.
Она нашла в ее лице крайне приятную собеседницу. Теперь они при любой возможности собирались втроем на душевное чаепитие.
А Вероникой тем временем заинтересовался один из ее однокурсников, милый паренек по имени Саша. Он был на пару лет младше девушки, но это его нисколько не смущало. Как, впрочем, и наличие у нее двух маленьких детей.
С самых ранних своих лет молодой человек мечтал о большой, крепкой семье, и был искренне уверен, что отец — это не тот, кто поучаствовал в зачатии, а тот, кто воспитал и вырастил. Веронике Саша тоже пришелся по вкусу. Однако начинать с ним отношения она не спешила, и уже несколько раз мягко отклоняла его приглашение на свидание.
Она понимала, что просто не в состоянии начать кому-то доверять. Ведь Николай в самом начале отношений тоже был милым, ласковым и любящим. И что из этого вышло? Правильно, ничего хорошего. Но из всей этой ситуации девушка извлекла ценный урок. Как-то раз Саша принёс прямо на первую пару шикарный букет белых роз, и где только деньги нашёл.
Вероника, глядя на цветы, почувствовала, что её начинает слегка подташнивать. Некогда любимые, теперь они не вызывали в её душе ничего, кроме тревожных воспоминаний. И хоть девушка понимала, что однокурснику неоткуда было об этом узнать, вся ситуация явно сыграла не в его пользу. А вот что прибавило парню очков в глазах Вероники, так это то, что Саша заметил, что с ней происходит что-то неладное.
— Я чем-то обидел тебя, — обеспокоенно спросил он. — Прости, я совсем этого не хотел.
— Просто не люблю розы, особенно белые, — как можно более непринужденно ответила Вероника.
— Прости, просто мне, наоборот, сказали, что это твои самые любимые цветы.
— Это кто?
— Твои бывшие однокурсники. Они же все еще учатся здесь же, просто на пару курсов постарше. Ты как-то упоминала об этом, вот я и решил поинтересоваться, вдруг кто из них знает.
— На самом деле, когда-то я действительно обожала белые розы. Но с тех пор прошло много времени, и теперь с ними связаны не лучшие воспоминания.
— Это очень печально, — сочувствующим тоном произнес Саша. — Может быть, ты позволишь угостить тебя кофе исключительно в качестве извинения за эту оплошность?
— А знаешь…, — отозвалась Вероника неожиданно даже для себя, — пожалуй, что и позволю.
Спустя еще пару месяцев молодые люди все-таки начали встречаться. Тем не менее, девушка все еще не была уверена, что может доверять своему новому парню.
Он, впрочем, прекрасно понимал её опасения и даже не думал торопить события.
— Я подожду столько, сколько тебе нужно, — говорил он. — Ни о чём не беспокойся и прекрати за это извиняться. Ты ни в чём не виновата и ничего мне не должна.
Случилось с Сашей на деле доказать свою преданность Веронике. Так вышло, что Вера Павловна решила, что ей очень нужны кое-какие вещи из тех, что остались в её квартире.
Но ехать туда в одиночку или в компанию одной только Вероники, понятное дело, не стоило. И тогда девушка попросила о помощи своего нового молодого человека. Вкратце она объяснила ему, насколько непроста эта ситуация и как опасен может быть мужчина, забравший дом своей родной матери. И, несмотря на всё это, Саша, не раздумывая, согласился ехать с ними.
Близнецов они оставили Ане, и втроем отправились за вещами. К удивлению обеих женщин, Николай открыл дверь сразу и безо всяких вопросов. Впрочем, причина такого поведения стала понятна мгновенно. Он очень напился. Очевидно, мужчина ждал кого-то другого. Когда он увидел компанию, явившуюся к нему, он мгновенно изменился в лице и попытался захлопнуть дверь.
Этому помешала нога Саши, которую тот своевременно подставил.
— Я смотрю, не шибко-то вы без меня скучаете, — неприязненно бросил мужчина. — Что, решили выселить из собственной квартиры?
— Это не твоя квартира, — спокойно ответила Вера Павловна. — Тем не менее, выселять тебя из нее никто не собирается. Я всего лишь хотела бы забрать кое-что из своих вещей.
Николай рассмеялся, то ли искренне, то ли в приступе истерики, то ли и то, и другое вместе.
— Нет тут больше твоего барахла, — бросил он матери. — Что мог, продал. Остальное можешь поискать на ближайшей свалке. Если у вас всё, убирайтесь отсюда.
— Какая же ты тварь! — тихо, но злобно проговорила Вероника.
— О, ты даже не представляешь, — ухмыльнулся он, — Думаешь, та машина сбила тебя случайно?
— Что…, — выдохнули одновременно все трое.
— Что слышали, — оскалился Николай. — Думал, хоть так, наконец-то, от тебя избавлюсь. Да видать, не судьба. Впрочем, в итоге все вышло по-моему. И главное, никому вы ничего не докажете.
Саша, казалось, готов был броситься на мужчину с кулаками, но Вероника жестом остановила его.
— Не стоит. — всё так же тихо и яростно произнесла она. — Пойдёмте, нечего нам тут больше делать.
— Самая разумная мысль за всю твою никчёмную жизнь, — фыркнул Николай. — Убирайтесь, а то что-то вы задержались.
Так они отправились домой ни с чем. В отличие от Саши, Веры Павловны, Вероника, к своему собственному удивлению, не испытала шока от признания бывшего. На самом деле она уже давно подозревала, что дела обстояли именно так, и теперь лишь получила дополнительное подтверждение своим мыслям.
— Мы не можем этого так оставить, — кипел от злости Саша. — Он же фактически только что признался в покушении. Он просто опасен для общества. Должен же кто-нибудь что-то с этим сделать. Должен быть какой-то способ.
— А мы и не оставим. — Вероника продолжала говорить тем же самым тихим, но зловещим голосом, от которого становилась не по себе даже ее спутникам.
— Но ведь он прав. Это действительно никак не доказать, — сказала Вера Павловна. — Ты же сама мне рассказала, что не нашли никаких следов. Даже сама машина будто бы испарилась. Сидел он за рулем сам или нанял кого-то.
— Мы никогда не сможем доказать это. Зато мы можем доказать много другого, не менее интересного, — хмыкнула Вероника. — Возможно, даже на больший срок.
Вера Павловна и Саша недоуменно переглянулись.
Ни у кого из них, тем не менее, не возникло сомнений, что девушка может знать больше, чем они. И она действительно знала. В голове снова и снова раздавались слова, сказанные Николаем на прощание.
— И не вздумай подавать на алименты. Все равно у меня никакого официального дохода, так что денег ты получишь сущие копейки.
А ведь она прекрасно видела за время совместного проживания, какие суммы крутились в его бизнесе.
Наверняка это всё можно проверить, причём сейчас её бывший находился явно не в том финансовом состоянии, чтобы решить подобную проблему при помощи денег. Чтобы провернуть это дело, Вероника несколько месяцев копила деньги для найма одного из лучших юристов в городе.
Тот, ознакомившись с известными девушке фактами и её предположениями, обещал по своим базам проверить, выйдет ли толк из этой идеи, и уже спустя пару дней сообщил, что суд, без сомнения, найдет следы тёмных делишек Николая, которые тот даже не пытался как-то особенно тщательно заметать. Вместе они составили обращения во все необходимые инстанции и добились того, чтобы было инициировано полноценное расследование деятельности Николая и всех фирм, хоть как-то связанных с ним.
И результаты превзошли самые смелые ожидания Вероники. В процессе были выявлены тысячи разнообразных нарушений, многие из которых предполагали серьезное уголовное наказание. В итоге бывший Вероники попал в тюрьму на долгих 25 лет. Вероника и Саша же спокойно закончили учебу и стали настоящими врачами.
Девушка осталась работать всё в той же больнице и вскоре к ней присоединился её парень, точнее сказать, уже муж, ведь сразу после выпуска молодые люди решили, что наконец-то готовы сыграть свадьбу. Уже привычно больше всех этому событию радовалась Аня. Казалось, что собственный поход под венец не доставил бы ей большего удовольствия.
И это было только на руку молодоженам, которые совершенно бессовестно свалили на подругу все приготовления к предстоящей церемонии. Она, понятное дело, была в восторге и справилась со своей почётной миссией на высшем уровне. А самый шикарный презент преподнесла, конечно же, Вера Павловна. Подарила молодоженам ни много, ни мало, а целую квартиру, свою собственную, просторную, с четырьмя комнатами, расположенную практически в центре города.
А сама переехала в старую квартиру Вероники, предварительно отремонтировав её. После была улажена ещё одна формальность. Саша усыновил детей своей новоиспечённой супруги. На самом деле он уже давно воспринимал их как своих собственных, родных, и любил всем сердцем.
Подросшие близнецы привыкли называть его папой с тех самых пор, как научились говорить. Так и стали они жить своей новой счастливой семьей.
Вера Павловна, практически заменившая Веронике мать, всегда была желанным гостем в их доме. Впрочем, как и они в ее. То же самое можно было сказать и про Аню, которая спустя несколько лет тоже нашла достойного мужчину, за которого вскоре вышла замуж.
Проявятся ли отцовские гены на характере близнецов, никто не скажет, но Вероника и Саша постараются вырастить их хорошими людьми.